Оппозиционные модели Запада и Востока

Еще в 1966 г. американский политолог Роберт Алан Даль, анализируя основные параметры политической оппозиции в западных демократиях, выделил четыре основные модели: британскую, континентальную, скандинавскую и американо-швейцарскую.

Первая модель – британская, т.е. классическая, или «вестминстерская», характеризуется наличием двух хорошо организованных главных партий, из чего следует сосредоточенность оппозиции в одной партии. Отношения между такими партиями строго соревновательны в парламенте и на выборах, что приводит к резким отличиям оппозиции от правящей партии. Основное противоборство между ними происходит на парламентских выборах, причем парламент является ежедневным местом противоборства.

Вторая модель существует в ряде государств Западной Европы с парламентскими системами правления. Там оппозиция представлена несколькими партиями и потому борьба между ними носит не такой соревновательный характер. Решающим местом противоборства между ними является коалиционный торг после выборов с целью формирования исполнительной власти. Соответственно и стратегия оппозиции направлена не на завоевание парламентского большинства, а на увеличение числа мест в парламенте, что дает ей дополнительные преимущества в ходе коалиционного торга.

Выделение третьей модели оппозиции — скандинавской — предполагает включение механизмов социального партнерства. Здесь большую роль играет политический торг, но главное отличие от предыдущей модели состоит в том, что рамки торга существенно расширены. По ряду ключевых вопросов переговорный процесс охватывает значительно больший круг участников, чем в предыдущей модели, включая крупнейшие ассоциации предпринимателей и работодателей, профсоюзы и пр.

Наконец, оппозиция в четвертой модели наиболее далека от классической. Политические партии здесь отличаются слабым внутренним единством и децентрализованностью и разрозненностью. Примечательной чертой стран, относящихся к этой модели, является то, что в них вообще отсутствует противоборство между оппозицией и правительством.

Что касается модели оппозиции наших ближайших восточных соседей – России –  то там политологи отмечают резкое снижение политического влияния оппозиционных партий. Такой факт выделяют как один из наиболее заметных итогов первого президентского срока В.В.Путина. Все чаще можно услышать, что в нынешней российской политической системе нет оппозиции — как системной, выступающей за смену политических сил, стоящих у власти, так и несистемной, отвергающей сложившиеся правила политической игры. Если на протяжении 1990-х годов оппозиционные силы оказывали весомое воздействие и на российский политический рынок, то в 2000-е годы они не просто уступили место более успешным игрокам, но, можно сказать, начали исчезать.

Как бы там ни было, при анализе систем правления западных стран можно прийти к выводу, что успешность оппозиции в демократических государствах не всегда зависит от законодательного закрепления ее статуса. Лишь одна страна в Европе имеет специальный закон, регламентирующий деятельность оппозиции – Португалия. Остальные страны руководствуются смежными законодательными актами, историческим опытом и здравым смыслом.