Получите и распишитесь!

Антон Овчаренко,
«Судебно-юридическая газета»

В течение последнего года достоянием общественности становилось множество громких дел, связанных с нарушением прав лиц, у которых следственные органы проводили обыски. Зачастую во время обысков не просто нарушались процессуальные права участников следственных действий, но и имели место откровенные противоправные действия вплоть до пропажи ценного имущества, изъятие которого не отражалось в протоколе. Пожалуй, именно наличие таких резонансных и вопиющих случаев побудило законодателя закрепить в действующем Уголовном процессуальном кодексе норму, которая обязывает следователя или прокурора вручать копию протокола обыска вместе с прилагаемым к нему описанием изъятого имущества.

Нарушение права на защиту

Следует отметить, что данная норма новаторской, в принципе, не является, поскольку старый УПК императивно обязывал орган, который осуществляет следственное действие, вручать заинтересованному лицу копию протокола. Прогрессивный по своей сути УПК 2012 г. формально это правило не закреплял, так как следователь и так должен был его выполнять, исходя из общих принципов уголовного процесса

К слову, действующие исключительно в рамках закона профессиональные практические работники, которым не было что скрывать, и так придерживались общепринятых процедур. Однако правоприменительная практика пошла таким образом, что четко не зафиксированные в законе правила толковались не в пользу участников процесса, не относящихся к органам уголовной юстиции. Конкретный статус лица был неважен – будь то подозреваемый, потерпевший или даже свидетель, на практике создавались механизмы, осложнявшие защиту его прав в суде.

Так и в случае с обыском. Недобропорядочный следователь (назовем его так) мог предоставить копию определения следственного судьи о разрешении на проведение обыска. При этом нужно подчеркнуть, что в определении судьи не только указываются конкретные вещи, которые подлежат изъятию – там также может быть дано разрешение на временное изъятие имущества, которое может иметь отношение к уголовному производству. В такой ситуации недобропорядочный следователь, действуя не в рамках закона, а по произволу, мог изъять особо ценное имущество (ювелирные изделия, валютные средства), которое, по его «внутреннему убеждению», подпадает под эту категорию. А поскольку копия протокола обыска заинтересованному лицу не вручалась, это фактически делало невозможной нормальную защиту владельца имущества. Кроме того, ценное имущество изначально могло не отображаться в протоколе или затем «исчезать» из него. Но это уже из разряда откровенной преступной деятельности, что, конечно, могло являться скорее исключением, чем правилом.

Но и в ситуации, когда следователь не был заинтересован в незаконном материальном обогащении, нарушение прав собственника исключить было нельзя. Естественно, при отсутствии процессуального документа заинтересованное лицо не могло обжаловать изъятие конкретного имущества следственному судье. Кроме того, следственная практика пошла даже таким образом, что соответствующий орган отказывался предоставлять копию протокола обыска на запрос адвоката, ссылаясь на тайну следствия. Соответственно, до открытия материалов другой стороне в порядке ст. 221 УПК права собственника жилья, имущества или другого заинтересованного лица подлежали существенным ограничениям.

А в случае непредъявления уведомления о подозрении могли нарушаться любые разумные сроки, и ждать можно было до закрытия уголовного производства на основании истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Хотя справедливости ради стоит упомянуть, что ссылка на тайну следствия или неоткрытие материалов стороне до завершения расследования в отношении участника уголовного производства в большинстве случаев неправомерны по своей сути.

Принятие прогрессивного закона

Безусловно, принятие законопроекта №2181 «О внесении изменений в Уголовный процессуальный кодекс Украины о порядке временного изъятия имущества и проведения обыска» является шагом вперед и не вызвало абсолютно никаких дискуссий в парламентских стенах. Новый закон является довольно лаконичным в текстуальном выражении и объемным по сути. Он вносит изменения всего в 2 статьи УПК.

Конечно, в целом новый закон позитивный. Однако не стоит строить ложные иллюзии о том, что он снимет все противоречия с процедуры проведения временного изъятия имущества, а также обыска. Ведь закрепление на законодательном уровне обязанности уполномоченного лица вручать копию протокола обыска заинтересованной стороне не только является дополнительной гарантией соблюдения принципа права на защиту, но и ставит новые вопросы в правоприменительной сфере. Естественно, они станут четко проявляться на практике, но некоторые из них уже сейчас можно прогнозировать.

Что осталось за скобками

Ограничивая возможное своеволие органа, проводящего следственные действия, закон, тем не менее, не дает прямых ответов в отношении своего выполнения. Да, общая ситуация заметно прояснилась и стала более определенной. Однако теперь возникли новые вызовы и вопросы.

К примеру, в соответствии с ч. 3 ст. 233 УПК, следователь или прокурор имеет право до постановления определения следственного судьи войти в жилье или другое владение лица в неотложных случаях, связанных с непосредственным преследованием лиц, которые подозреваются в совершении преступления. Если при этом в порядке ч. 3 ст. 168 УПК при задержании лица изымается имущество, должно ли служебное лицо предоставить копии протокола о его временном изъятии хозяину квартиры? При этом следует помнить, что немедленно после осуществления таких действий прокурор обязан обратиться с ходатайством о проведении обыска к следственному судье. Последний может и отказать в его удовлетворении. А если при этом собственник отсутствует во время проникновения в жилье?

Кроме того, ч. 4 ст. 236 УПК предполагает проведение следственного действия в виде обыска при отсутствии собственника жилья или другого владения. При этом закон прямо указывает, что в случае его отсутствия копия определения следственного судьи должна быть оставлена на видном месте. А следователь, прокурор обязан обеспечить сохранность имущества, которое находится в жилье или другом владении лица, и невозможность доступа к ним посторонних лиц. Однако текст ст. 236 УПК не содержит ответа на вопрос, что делать с копией протокола обыска в случае отсутствия хозяина квартиры, совершеннолетних членов его семьи или представителей. Принцип аналогии и элементарная логика подсказывают правильный ответ, но путь, которым идет следственная практика, с легкостью его отметет.

Или другая довольно житейская ситуация. Как известно, многие рядовые граждане боятся подписывать любые документы и могут отказаться от проставления подписи в протоколе. В этой ситуации может составляться специальный документ с подписями свидетелей об отказе в подписи. Но в таком случае могут быть и злоупотребления, когда свидетелям изначально не будут предлагать поставить подпись в протоколе, хотя судебная практика такие случаи постепенно исключит.

Более предметный вопрос касается субъекта, которому должна вручаться копия протокола. В принципе, если речь идет о юридическом лице, особых проблем не возникает. А если уголовное производство ведется в отношении одного лица, собственник жилья – другое лицо, а собственник временно изъятого имущества – третье? Либо имущество или квартира находится в общей совместной собственности? Действительно, предусмотрено вручение одной копии протокола, но количество людей, которых касается временное изъятие имущества, может быть довольно внушительным. Как обязать передать копию совладельцу? Можно ли в порядке уголовного процесса возложить такую обязанность на лицо, которое не является участником уголовного производства? А права гражданина могут быть реально ограничены, причем речь будет идти не только о праве собственности, но и о праве на защиту.

Резюмируя все сказанное, можно утверждать, что в целом закон является прогрессивным. А ответы на вопросы, которые могут возникнуть в процессе его исполнения, появятся в ходе правоприменительной практики.

КОММЕНТАРИЙ ЭКСКЛЮЗИВ

Виталий Куприй, зампредседателя Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности

– Я голосовал и выступал с трибуны в поддержку законопроекта №2181. Изменения, внесенные в УПК этим законом, обеспечивают право лица, у которого проводится обыск, требовать, чтобы ему был предоставлен второй экземпляр протокола. Если этот второй экземпляр будет соответствующим образом оформлен, и там будет зафиксировано, что изъято, тогда в случае исчезновения этих материальных ценностей из кабинета следователя или прокуратуры человек сможет обратиться в суд за возмещением ущерба. Если же у собственника домовладения лежат вещи другого лица, я считаю, что на нем лежит определенная ответственность за получение своего экземпляра и последующую передачу его заинтересованному лицу, поскольку именно у хозяина жилья проводится обыск. В дальнейшем собственник изъятого имущества также может обжаловать действия следователя либо прокурора в суде и добиться восстановления своих прав.

Таким образом, эти изменения являются инструментом для защиты прав человека в уголовном процессе. До законодательного закрепления этой обязанности органа досудебного расследования на уровне УПК, если вам не предоставили экземпляр протокола обыска, как вообще доказать в суде, что у вас фактически было изъято? Я думаю, это необходимая и абсолютно прогрессивная норма в уголовном процессуальном законодательстве. За это все проголосовали.