Предприятие, у которого принудительно изымают имущество на военные нужды, не является субъектом, имеющим право оценивать действия государства в условиях военного положения, в частности их целесообразность — Верховный Суд

Предприятие, у которого воинская часть принудительно изымает имущество, не является субъектом, имеющим право оценивать действия государства в условиях военного положения, в частности их необходимость, целесообразность, эффективность, определять оптимальные пути достижения государством материально-технического результата и т. д.

Реализуя предоставленные законом полномочия, государство в лице компетентных органов самостоятельно определяет перечень мер, которые подлежат применению для обеспечения обороноспособности и национальной безопасности.

Собственник реквизированного имущества может обосновывать незаконность, непропорциональность принятых государством мер, отсутствие общественного (публичного) интереса, однако не давать оценку их эффективности, особенно в условиях отсутствия полного объема информации (конфиденциальной, секретной, служебной).

На это указал Верховный Суд в составе коллегии судей Кассационного хозяйственного суда Ивана Мищенко – председательствующего, Инны Бердник, Алексея Случа в постановлении от 12 февраля 2025 года по делу № 925/323/24.

История дела

ООО на праве собственности принадлежало транспортное средство – специализированный грузовой самосвал марки HOWO. Транспортное средство находилось в залоге банка.
Оно также имело статус вещественного доказательства в уголовном производстве и находилось под арестом по определению районного суда от 07.07.2023. Однако суд определением от 15.03.2024 удовлетворил ходатайство командира воинской части и снял арест.

В январе 2024 года командир воинской части принял приказ, которым решил принудительно изъять указанный самосвал. Киевская городская военная администрация (КГВА) дала согласие на проведение отчуждения указанного в спорном приказе имущества.

Воинская часть составила акт принудительного отчуждения или изъятия имущества, согласно которому в связи с введением военного положения было осуществлено изъятие имущества, собственником которого является ООО.

ООО обратилось в суд с иском к воинской части о признании незаконным и отмене спорного приказа, а также истребовании самосвала.

Указало, что реквизиция имущества истца произошла с нарушением процедуры: спорный приказ оформлен с нарушением требований закона, в частности подписан неуполномоченным лицом; изъятие имущества произошло во время действия ареста и без решения КГВА о принудительном изъятии имущества; оценка имущества проводилась в отношении другой модели самосвала, нежели той, что была изъята.

Хозяйственный суд Черкасской области и Северный апелляционный хозяйственный суд в иске отказали.

ООО обратилось в Верховный Суд, указав, что суды обеих инстанций неправильно применили части 1, 2 статьи 3, статью 4 Закона «О правовом режиме военного положения», пункт 1 части 1 статьи 1, часть 4 статьи 4 Закона «О передаче, принудительном отчуждении или изъятии имущества в условиях правового режима военного или чрезвычайного состояния», не учтя выводов Верховного Суда в постановлении от 16.02.2024 по делу № 910/10009/22 о том, что КГВА не относится к военному командованию или военному формированию, а потому не наделена полномочиями на принудительное изъятие имущества в условиях правового режима военного положения.

Суды первой и апелляционной инстанций не выяснили фактические обстоятельства принудительного отчуждения имущества, а именно наличие или отсутствие чрезвычайного события, а также в этом контексте дали неверную оценку утверждениям ответчика о «необходимости транспортных средств для перевозки железобетонных конструкций».

Кроме того, ООО указало, что на сегодня отсутствует вывод Верховного Суда относительно применения части 2 статьи 353 Гражданского кодекса во взаимосвязи с положениями пункта 1 части 1 статьи 1 Закона «О передаче, принудительном отчуждении или изъятии имущества в условиях правового режима военного или чрезвычайного состояния», части 1 статьи 1 Закона «О правовом режиме военного положения» о том, является ли действие режима военного положения достаточным основанием для проведения реквизиции имущества или для такой реквизиции должны существовать конкретные обстоятельства (чрезвычайные события), для устранения или предотвращения которых применяется реквизиция имущества.

Позиция Верховного Суда

Обращаясь с иском, ООО считало, что воинская часть изъяла принадлежащее ему транспортное средство с нарушением процедуры изъятия, а также не доказала наличие у нее реальных потребностей именно в изъятом имуществе.

Верховный Суд отклонил аргументы истца, согласившись с выводами судов предыдущих инстанций.

Как отметил КХС ВС, по правовой природе принудительное отчуждение имущества у собственника в условиях военного положения является реквизицией. Как в доктрине частного права, так и в судебной практике устоялся подход, что:

• под реквизицией следует понимать принудительное возмездное отчуждение имущества государством у собственника при наличии чрезвычайных обстоятельств на основании и в порядке, установленном законом, при условии предварительного и полного возмещения его стоимости или без такового. Целью реквизиции является устранение или предотвращение последствий, возникших или могущих возникнуть из-за стихийного бедствия, аварии, эпидемии, эпизоотии, военного или чрезвычайного состояния и других чрезвычайных обстоятельств;
• реквизиция применяется в чрезвычайных обстоятельствах, требующих немедленных действий, и проводится в внесудебном (административном) порядке по решению органов государственной власти. Административный порядок реквизиции имущества у собственника обусловлен необходимостью быстрой реакции органов государственной власти на чрезвычайные обстоятельства. Нормы, регулирующие реквизицию, направлены на разрешение коллизии публичного интереса и гражданского права (в частности, права собственности, других гражданских прав), которая решается в пользу публичного интереса;
• в зависимости от оснований проведения реквизиции существует два ее вида: реквизиция при чрезвычайных обстоятельствах (часть 1 статьи 353 ГК); реквизиция в условиях военного или чрезвычайного состояния (часть 2 статьи 353 ГК). Разница между реквизицией (часть 1 статьи 353 ГК) и реквизицией в условиях чрезвычайного или военного состояния (часть 2 статьи 353 ГК) заключается в моменте возмещения стоимости имущества. В первом случае оно должно быть проведено до принудительного отчуждения имущества, а во втором – обязанность государства возместить стоимость имущества возникает после его принудительного отчуждения;
• право требовать возвращения имущества обусловлено наличием у лица статуса «бывшего» собственника. С помощью такой конструкции законодатель создает предпосылки для охраны интересов частных лиц. Возвращение имущества возможно при условии: прекращения чрезвычайных обстоятельств, то есть стихийного бедствия, аварии, эпидемии, эпизоотии, военного или чрезвычайного состояния и т.д.; сохранения имущества; заявления собственником искового требования о его возвращении к органу, проводившему его реквизицию, или которому передано соответствующее имущество; установления возможности возвращения (постановление Большой Палаты Верховного Суда от 23.10.2024 по делу № 712/3525/23, постановления Верховного Суда от 08.08.2018 по делу № 284/276/16-ц, от 13.09.2023 по делу № 707/1298/22).

В деле, которое рассматривается, суды предыдущих инстанций установили, что правовым основанием приобретения государством права собственности на спорное транспортное средство являются спорный приказ и акт о принудительном отчуждении или изъятии имущества, которые оформлены надлежащим образом и с соблюдением установленной законом формы; изъятие имущества произошло с предварительного согласия КГВА и с определением суммы компенсации собственнику стоимости этого имущества.

Верховный Суд отмечает, что право собственности, в том числе частной, не является абсолютным; его осуществление имеет определенные конституционно-правовые пределы. Вмешательство в это право может осуществляться только на основании закона с соблюдением принципа юридической определенности и принципа пропорциональности, который требует достижения разумного соотношения между интересами лица и общества.

Оценивая правомерность вмешательства государства в право собственности истца в понимании положений статьи 1 Первого протокола к Конвенции (соблюдение критериев «трехэлементного теста»), Верховный Суд указывает, что:

• вмешательство в право собственности истца преследовало легитимную цель и было пропорциональным в соотношении с общественными интересами. В Украине с 24 февраля 2022 года действует военное положение. Усилия государственных органов, Вооруженных Сил Украины, других военных формирований направлены, прежде всего, на защиту жизни и здоровья миллионов людей, значительных усилий и средств требует защита независимости и территориальной целостности Украины, что, среди прочего, является обязанностью каждого гражданина Украины;
• Вооруженные Силы Украины испытывают острую потребность в обеспечении материальными ресурсами, в том числе специальной автомобильной техникой, для надлежащего выполнения поставленных перед ними задач;
• по установленным в деле обстоятельствам воинская часть подтвердила использование ею реквизированного транспортного средства для выполнения задач по обороне Украины. В свою очередь, истец не привел убедительных аргументов в подтверждение того, что отчуждение его транспортного средства для нужд государства в условиях военного положения (с возможностью получить надлежащую денежную компенсацию) составит для него чрезмерное бремя;
• вмешательство в право собственности истца соответствует критерию законности, поскольку произошло в четко регламентированном, понятном порядке, который действует в Украине.

Таким образом, Верховный Суд считает обоснованными выводы судов о том, что имущество истца отчуждено с соблюдением предписаний законодательства Украины уполномоченным на то органом (военным командованием), поэтому отсутствуют основания для истребования у воинской части спорного транспортного средства в пользу бывшего собственника.

Обращаясь к собственным выводам в постановлении от 24.07.2024 по делу № 910/12423/22 (которые были учтены и судом апелляционной инстанции), Верховный Суд отмечает, что заявитель жалобы не является субъектом, имеющим право оценивать действия государства в условиях военного положения, в частности их необходимость, целесообразность, эффективность, определять оптимальные пути достижения государством материально-технического результата и т.д. Реализуя предоставленные законом полномочия, государство в лице компетентных органов самостоятельно определяет перечень мер, подлежащих применению для обеспечения обороноспособности и национальной безопасности.

Собственник реквизированного имущества может обосновывать незаконность, непропорциональность принятых государством мер, отсутствие общественного (публичного) интереса, однако не давать оценку их эффективности, особенно в условиях отсутствия полного объема информации (конфиденциальной, секретной, служебной).

Также нерелевантным является ссылка заявителя жалобы на неучет судами правовых выводов Верховного Суда по делу № 910/10009/22. В указанном деле суды установили, что спорное имущество было отчуждено (изъято) у собственника приказом КГВА, которая не относится к военному командованию в понимании Закона «О правовом режиме военного положения», а потому не имела права самостоятельно принимать решение об отчуждении.

В то же время, по обстоятельствам дела, которое рассматривается, транспортное средство истца отчуждено на основании приказа воинской части, то есть военным командованием. Таким образом, решение о реквизиции принималось надлежащим органом. Поэтому Верховный Суд отказал ООО в удовлетворении кассационной жалобы.

Автор: Наталя Мамченко

Подписывайтесь на наш Тelegram-канал t.me/sudua и на Google Новости SUD.UA, а также на наш VIBER, страницу в Facebook и в Instagram, чтобы быть в курсе самых важных событий.