Владимир Антонов-Овсеенко ? ?потомственный? революционер, ставший прокурором республики

Владимир Александрович Антонов-Овсеенко родился 9 марта 1883 г. в Чернигове, в семье потомственного дворянина. В 11-летнем возрасте мальчик поступил в Воронежский кадетский корпус, где находился семь лет. В 1900 г. его зачислили в Николаевское военно-инженерное училище в Петербурге. Весной 1902 г. он покинул родительский дом и начал самостоятельную жизнь.

Осенью того же года В. А. Антонов-Овсеенко стал слушателем Петербургского юнкерского пехотного училища. И уже там он довольно прочно вступил на путь революционной борьбы: поддерживал связь с социал-революционерами, получал нелегальную литературу, вел агитацию среди юнкеров и т. п. После производства в офицеры (июль 1904 г.) юноша начал службу в 40-м пехотном Колыванском полку, который тогда стоял в Варшаве. Там он создал одну из первых в царской армии военно-революционных организаций. Военная служба мало занимала молодого офицера – он весь отдался революционной работе. В 1905 г. он вступил в члены РСДРП, оставил военную службу в чине подпоручика (в апреле) и полностью перешел на нелегальное положение. С этого времени вся его жизнь – сплошной калейдоскоп: аресты, приговор к смертной казни, побеги, перестрелки, создание военных организаций, участие в подготовке восстания, выпуск подпольной литературы и другие подобные события.

В 1910 г. В. А. Антонов-Овсеенко покинул Россию. За границей он пробыл до мая 1917 г., когда Временное правительство объявило амнистию всем лицам, занимавшимся при царском режиме революционной деятельностью. Возвратившись на родину, Владимир Александрович вступает в партию большевиков, по поручению которой проводит большую работу среди моряков Балтийскогго флота в Гельсингфорсе (Хельсинки). На II Всероссийском съезде Советов Антонова-Овсеенко назначают командующим Петроградским военным округом. С марта по май 1918 г. он занимает должность командующего советскими войсками Юга России и наряду с этим выполняет обязанности члена Реввоенсовета Республики. В сентябре-начале ноября того же года командует 2-й и 3-й армиями, в ноябре-декабре – Курской группой, а в январе-июне 1919 г. – Украинским фронтом.

В последующие несколько лет Владимира Александровича почти беспрерывно перебрасывали с одной должности на другую: зампредседателя главкомтруда, член коллегии Наркомата внутренних дел, уполномоченный ВЦИК по Пермской губернии, представитель ВЦИК по ликвидации бандитизма. В октябре 1922 г. он становится начальником Политуправления РККА и членом РВС Республики. На этой должности Антонов-Овсеенко оставался до января 1924 г. Затем его перевели в систему Народного комиссариата иностранных дел. С этого времени в течение более чем 10 лет, вплоть до назначения на пост прокурора республики, Владимир Александрович выполнял ответственные дипломатические поручения в Чехословакии, Литве и Польше.

25 мая 1934 г. Владимир Антонов-Овсеенко стал прокурором республики. Его приход в прокуратуру совпал с активно начавшейся работой по ее централизации. В Российской Федерации эта тенденция проявилась особенно четко. Управление прокуратуры республики, хотя формально еще и входило в систему Наркомюста, однако уже все явственнее проявляло самостоятельность и зависело лишь от Прокуратуры Союза ССР.

Владимир Александрович не был юристом, никогда не служил в каких-либо органах правопорядка. С работой прокуратуры и суда он был знаком лишь исходя из своего опыта политического арестанта царских тюрем. Но отсутствие профессиональных навыков не помешало ему сразу же активно включиться в работу. В то время вся деятельность органов прокуратуры направлялась мощной рукой Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б), которые принимали основополагающие решения по вопросам государственного, хозяйственного и партийного строительства. Отступления от генерального курса считались недопустимыми, пресекались и карались. Стержневым для органов прокуратуры было, конечно, постановление ЦИК СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О революционной законности». Поэтому В. А. Антонов-Овсеенко как прокурор республики стремился четко и твердо проводить его в жизнь. В личном общении он был исключительно простым и доступным человеком. Прокурор А. Красносельский вспоминал: «Сотрудники заходили в кабинет Владимира Александровича в любое время дня, как к своему старшему товарищу». В то же время Антонов-Овсеенко строго спрашивал с лиц, проявлявших нерешительность в борьбе с нарушениями законов, халатно относившихся к своим служебным обязанностям, вставших на путь злоупотреблений и беззакония. Таких работников прокуратуры он не только освобождал от должности, но и отдавал под суд.

Прокурором республики Антонов-Овсеенко оставался чуть более двух лет. В сентябре 1936 г. он был назначен Генеральным консулом в Барселоне. Именно в этот период в ЦК ВКП(б) стали появляться материалы, серьезно компрометирующие его. Владимир Антонов-Овсеенко был отозван из сражающейся Испании в Москву летом 1937 г., а 15 сентября назначен народным комиссаром юстиции РСФСР. К этому времени судьба его была фактически предрешена. Знал ли он об этом, догадывался ли, сказать трудно. Скорее всего, догадывался, так как внезапные вызовы для получения «нового назначения» тогда ничего хорошего не сулили.

В. А. Антонов-Овсеенко был арестован в ночь с 11 на 12 октября 1937 г. Сразу же были произведены обыски в его квартире, в служебном кабинете и на даче в поселке Николина Гора. Владимир Александрович был доставлен во внутреннюю тюрьму НКВД. Первые двое суток он категорически отвергал все возводимые на него обвинения, говорил, что ни в чем не виноват, что допущена ошибка, и требовал от следователя предоставить ему «уличающие материалы». Затем появилось его короткое «признательное» письмо на имя Ежова. В нем Антонов-Овсеенко писал: «Контрреволюционный троцкизм должен быть разоблачен и уничтожен до конца. И я, оруженосец Троцкого, раскаиваясь во всем, совершенном против партии и Советской власти, готов дать чистосердечные признания. Надо прямо сказать, что обвинение меня врагом народа правильно...». Со временем арестовали и супругу Владимира Александровича – Софью Ивановну как пособницу врага народа.

Дела Антоновых-Овсеенко рассматривались военной коллегией Верховного суда СССР в один день – 8 февраля 1938 г. Судейская «бригада» была одна и та же: председатель Ульрих, члены Зарянов и Кандыбин и секретарь Костюшко. Заседания были закрытые, длились по 15–20 мин. и проводились без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей. Супруги были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией имущества.

В первые годы «оттепели» родственники Антоновых-Овсеенко обратились в Генпрокуратуру СССР с просьбой о пересмотре их дел. В феврале 1956 г. военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор в отношении Владимира Александровича Антонова-Овсеенко.

Инфосправка

Фатальные ошибки прокурора

В конце 1936 г. секретарь Куйбышевского райкома партии получил записку от секретаря парткома Наркомюста об «ошибках троцкистского характера», допущенных В. А. Антоновым-Овсеенко в бытность его прокурором республики. Какие же ошибки Антонова-Овсеенко партийные функционеры относили к «троцкистским»? Оказывается, 31 января 1936 г. на общем собрании сотрудников Наркомюста РСФСР Антонов-Овсеенко, развивая тезис о том, что классовая борьба внутри страны не завершилась, сказал, что еще «существуют классовые противоречия между рабочим классом и колхозным крестьянством, так как колхозы еще не являются вполне социалистической формой хозяйства», и что «колхозы лишь близки к социалистической форме хозяйства».

Бдительный секретарь рассмотрел в этом тезисе «троцкистский характер» и вынес этот вопрос на обсуждение парткома, где от В. А. Антонова-Овсеенко потребовали объяснений. Судя по записке, Владимир Александрович не дал «надлежащей большевистской развернутой критики этих ошибок» и не признал их «троцкистскими». Он пояснил, что в своем выступлении сказал не о «классовых противоречиях» между рабочими и крестьянами, а о «противоречиях». Секретарь продолжал «нажимать» на прокурора республики. В этом его поддержал присутствовавший на заседании парткома Н. В. Крыленко. Только тогда В. А. Антонов-Овсеенко, и то «с оговорками», признал, что им допущена политическая ошибка. А раз была допущена ошибка, за нее надо было отвечать.

Следующий вмененный ему «криминал» выглядел серьезнее. Спецколлегия краевого суда в марте 1936 г. приговорила по ч. 2 ст. 109 и ст. 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная агитация) к 7 годам лишения свободы бывшего заведующего отделом агитации и пропаганды Балахинского РК ВКП(б) Сенаторова-Жирякова. Он обвинялся в том, что, читая лекции по истории партии на курсах сельских и городских пропагандистов и оглашая выдержки из так называемого «завещания Ленина», извратил этот документ «в троцкистском контрреволюционном духе», сказав, что Ленин рекомендовал на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Зиновьева. Кроме того, Сенаторов-Жиряков в июне 1935 г. на заводе «Труд» в разговоре с рабочим Озеровым о перебоях в снабжении хлебом якобы сказал, что бороться с подобными безобразиями надо путем забастовок. Кассационная инстанция Верховного суда РСФСР оставила приговор в отношении Сенаторова-Жирякова без изменений. Однако с этим не согласился Антонов-Овсеенко. Он опротестовал приговор в Президиум Верховного суда РСФСР. В своем протесте прокурор республики утверждал, что троцкистского толкования завещания Ленина со стороны Сенаторова-Жирякова материалами дела не установлено. Президиум Верховного суда РСФСР не оказался столь смелым, как прокурор, и отклонил протест.