Противоречивая натура Владимира Жданова – дворянин и революционер, адвокат и арестант

Владимир Анатольевич Жданов (1869 – 1932) – потомственный дворянин, активный общественный деятель начала ХХ века, присяжный поверенный

Владимир Жданов родился 1 июля 1869 г. в селе Ивицы Одоевского уезда Тульской губернии в семье мирового посредника Анатолия Николаевича и помещицы Наталии Александровны Ждановых. Окончив гимназию, Владимир поступил на юридический факультет Московского университета, недолго обучался в Санкт-Петербурге, а экзамены и диссертацию на кандидата прав защитил в Юрьеве (ныне Тарту). Еще в студенческие годы он увлекся революционно-демократическим движением, став членом «Партии народного права». Позже, примкнув к большевикам, издавал и редактировал газету «Свободное слово», закрытую по требованию властей. В 1906 г. в его квартире у «Никитских Ворот» перед московскими социал-демократами выступал В. И. Ульянов-Ленин. До самой революции В. Жданов находился под надзором полиции. Впервые его арестовали в ноябре 1895 г., сразу по получении диплома, и выслали в Вологодскую губернию, где и началась его юридическая практика.

Сначала Жданов работал столоначальником в управе Грязовца, затем – помощником присяжного поверенного при Вологодском окружном суде, а с 24 апреля 1902 г. – присяжным поверенным. Во время участия в процессе по делу о «Кишиневском погроме» он познакомился с адвокатами М. Л. Гольдштейном, О. О. Грузенбергом, А. С. Зарудным, Н. П. Карабчевским, Л. А. Куперником, П. Н. Переверзевым и И. Н. Сахаровым, но защиту оказывал русским «погромщикам», учинившим насильственные действия над евреями. Были и другие дела, громкие и не очень заметные, – в Киеве, Великом Устюге, Тотьме, Кадникове, Вологде.

Но подлинную известность принесла Жданову защита в 1905 г. террориста И. П. Каляева, бросившего «адскую машину» в карету великого князя Сергея Александровича, дяди императора Николая II. Жданов хорошо знал Каляева по вологодской ссылке, куда тот приезжал из Ярославля к Б. В. Савинкову, и выступил в защиту террориста с проникновенной речью в Митрофаньевском зале Кремля. На всю империю нашумел и процесс лидера эсеров Савинкова, обвинявшегося в покушении на генерала В. С. Неплюева. На первом заседании защита заявила несколько ходатайств, и рассмотрение дела было отложено. Этого времени было достаточно, чтобы единомышленникам Савинкова удалось подкупить стражу, и он благополучно избежал участи примерить на себя «столыпинский галстук».

В 1907 г. вместе с другими революционерами Жданов сам оказался под арестом и судом в связи с «открытым похищением» для партийных нужд крупной суммы денег у секретаря Московской сельскохозяйственной академии Э. А. Реша. По версии обвинения, конь по кличке Туз, на котором приехали экспроприаторы, будто бы принадлежал Жданову. Правда, его защитникам В. А. Маклакову и Н. К. Муравьеву удалось доказать его непричастность к делу, но только в суде первой инстанции. Кассационная инстанция отменила оправдательный вердикт, и 18 октября 1907 г. Московский военно-окружной суд приговорил активного члена РСДРП (б) к четырем годам каторги, которую Жданов отбыл в Александровском централе под Иркутском. С 1911 по 1917 гг. он с семьей жил на поселении в Чите, где занимался «подпольной адвокатурой». Потом вернулся из Сибири по амнистии Временного правительства через Вологду и Петроград в Москву. Но еще до октябрьского переворота Жданов добился пересмотра своего дела в Петрограде и был восстановлен в правах, исполняя обязанности председателя суда в Кронштадте.

В. Жданов был членом Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского режима, а также активным участником Политического Красного Креста. А. В. Луначарский в книге «Великий переворот (Октябрьская революция)» в 1919 г. вспоминал: «Богданов писал мне об очень интенсивной умственной и политической жизни в Вологде; особенно хорошо отзывался он о В. А. Жданове, позднее так печально, но так героически выступившем против нас (после Октябрьского переворота)…» Говоря об этом, он имел ввиду не участие Владимира Анатольевича как защитника в процессе по обвинению А. М. Щастного, а его деятельность на посту комиссара Временного правительства Западного фронта с 15 июля по 4 ноября 1917 г., когда Минский Военно-революционный комитет, арестовав его, отправил в распоряжение Петроградского ВРК за явно контрреволюционные действия, выразившиеся в вызове войск с фронта для борьбы против Советской власти в Минске и в попытках помочь войскам А. Ф. Керенского. До сих пор неизвестно, кто из большевиков вступился за Жданова и вмешался в его судьбу, но он был освобожден из-под ареста и неминуемого расстрела. После этого В. А. Жданов порвал с большевиками и их революцию встретил в активной борьбе против «диктатуры пролетариата», усмотрев в ней опасность для основ гражданского общества.

Очередной конфликт Жданова с новой властью произошел летом 1922 г., в ходе суда над членами партии правых эсеров. В связи с грубыми нарушениями закона и открытой политизацией дела защитники подсудимых С. А. Гуревич, Г. Л. Карякин, А. Ф. Липскеров, Н. К. Муравьев, М. А. Оцеп, Г. Б. Патушинский, Б. Е. Ратнер, А. С. Тагер и Жданов с разрешения своих клиентов демонстративно отказались от участия в процессе. За это все они были арестованы и высланы из Москвы, а газета «Правда» заклеймила их «продажными профессионалами-адвокатами» и «прожженными судейскими крючками». Именно по этой причине поданное тогда заявление Жданова о зачислении в образуемую по Декрету ВЦИК коллегию защитников Московской губернии было удовлетворено лишь в мае 1924 г., так как 17 августа 1922 г. он был арестован ГПУ и по постановлению Комиссии НКВД по административным высылкам от 17 октября выслан в Рыбинск на 2 года.

30 мая 1929 г. Жданов по распоряжению заместителя председателя коллегии В. Ф. Белякова был прикреплен для работы в юридической консультации при редакции «Крестьянской Газеты», а с 13 ноября 1930 г. – отчислен из нее вместе с адвокатом Н. К. Муравьевым. Возможно, обладающий принципиальностью и обостренным чувством справедливости, не осуждающий, а понимающий человека, Владимир Жданов сгинул бы в одной из чекистских мясорубок, если бы дожил до 1937 г. Но он не дожил до расстрела, а умер своей смертью 4 июня 1932 г. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

**Как это было**

«Дело Щастного»: первый смертный приговор в Советской России

Адвокатская деятельность В. Жданова во времена Советов не задалась с самого начала, и это несмотря на то, что сам Владимир Анатольевич был соратником В. Ленина. В частности, первая размолвка с большевиками произошла в июне 1918 г. во время суда над бывшим начальником морских сил Балтийского флота капитаном I ранга Алексеем Михайловичем Щастным. Легендарного морского командира обвинили в государственной измене. Этот талантливый военачальник сумел сохранить Балтийский флот, вывести все до единого корабля из Гельсингфорса по замерзающему морю в Кронштадт, а затем в Ладожское озеро, но его заслуги обернулись против него же. Обвинение было сформулировано так: «Щастный, совершая геройский подвиг, тем самым создавал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против советской власти». В итоге капитан был расстрелян по самому нелогичному поводу – «за спасение Балтийского флота». Это был первый судебный смертный приговор в Советской России.

Единственным свидетелем и обвинителем Щастного был нарком Л. Д. Троцкий. Интересно, что он, ко всему прочему, еще и нарушил тайну совещательной комнаты: находясь среди судей, участвовал в обсуждении приговора. Возмущенный таким оборотом дела, Жданов направил заявление в Президиум ВЦИК об отмене приговора, но оно было отклонено. Единственным, кто по достоинству оценил труд адвоката, был его подзащитный. В ночь перед расстрелом в тюрьме на территории Кремля Щастный написал письмо Жданову, которое не было передано адресату, но было приобщено к делу: «Дорогой В. А., сегодня на суде я был до глубины души тронут Вашим искренним настойчивым желанием спасти мне жизнь. Я видел, что Вы прилагаете усилия привести процесс к благополучному для меня результату, и душой болел за Ваши переживания. Пусть моя искренняя благодарность будет Вам некоторым утешением в столь безнадежном по переживаемому моменту процессе, каковым оказалось мое дело. Крепко и горячо жму Вашу руку. Сердечное русское Вам спасибо».

Не до конца осознав масштабы происходящего, Владимир Жданов решил помочь будущему советскому правосудию и потому направил управляющему делами Совета Народных Комиссаров РСФСР В. Д. Бонч-Бруевичу докладную записку (от 11.07.1918), в которой смело, но в корректной форме, с правовых позиций осудил беззакония ВЧК, сделав общий вывод о том, что «деятельность Чрезвычайной комиссии необходимо будет являться сильнейшим дискредитированием Советской власти. Единственное средство уничтожить вредные стороны деятельности Комиссии – это лишить ее права самостоятельно решать дела, обязав каждое дело в определенный срок представлять в соответствующий трибунал для гласного разбирательства и допускать защиту к участию в дознаниях, производимых Комиссией». Записка была проигнорирована, а ВЧК со временем стал выносить расстрельные приговоры в отношении всех неугодных вообще без какой-либо защиты.

Олег Григорьевич Сурмачёв