С самого раннего детства он привык, что все его желания исполняются безоговорочно. Сначала родители умилялись капризам Мишеньки (здесь и далее имена и фамилии изменены), но чем дальше, тем труднее становилось эти капризы исполнять. Очень быстро ребенок стал настоящим семейным деспотом. И это при том, что и у отца, и у матери характер спокойный, покладистый.

С малых лет Миша привык: все, на что он «положил глаз», непременно должно стать его собственностью! Так случилось и с невестой двоюродного брата – девушка не устояла перед романтическими ухаживаниями Михаила и перед самым днем свадьбы объявила своему жениху, что полюбила другого. Но став супругой Михаила Сомкина, она рассталась с ним сразу после рождения дочери, не прожив в замужестве и года.

Скоро люди, близко знавшие Сомкина, поняли, что этот человек не просто никого не любит – он ненавидит всех. И очень похоже на то, что по отношению к самому себе Михаил тоже не испытывал добрых чувств.

О дочери он не вспоминал, алименты не платил, потому как не был трудоустроен официально. Деньги внучке регулярно, причем тайком от сына отправляли дед с бабушкой Сомкины – сначала из зарплаты, потом – из пенсии. Бывшая супруга вскоре вышла замуж и жила счастливо во втором браке. А Михаил Сомкин был один, как перст – без друзей, без любимой. Проживал вместе с родителями, и те в течение многих лет вынуждены были терпеть его несносный характер – грубость и ненависть, доходившие до жестокости и садизма.

Соседи, жившие за стеной, часто слышали громкий крик из квартиры Сомкиных. Причем кричал Михаил. Родители, Татьяна Павловна и Сергей Иванович, безмолвствовали. Сынок даже «руку прикладывал» к отцу и матери, но никто никогда не слышал от них жалоб. Старшие Сомкины долгие годы носили свою беду в себе. Понимали: в том, что сын вырос извергом, виноваты они сами. Слишком сильно любили, слишком «потакали» всем его капризам, никогда не наказывали за плохие поступки…

Положительный сдвиг в характере Михаила произошел, когда умерла мать, Татьяна Павловна. Он «повернулся лицом» к родственникам, с которыми раньше никогда не общался, начал здороваться с соседями, которых в течение многих лет «в упор не видел». Но вскоре все вернулось на круги своя. А собственному отцу Михаил устроил настоящий террор. Однако, насколько жестоким был тот террор, все увидели много позже.

После смерти супруги Сергей Иванович сделался тихим и будто даже меньше ростом. Во дворе появлялся редко. Близкая подруга Татьяны Павловны, Галина Матвеевна, иногда отваживалась проведать вдовца, приносила ему что-нибудь вкусненькое собственного приготовления. Оставит гостинец – и уйдет, чтобы ненароком не столкнуться с Михаилом. Тот строго следил, чтобы отца никто не посещал – создал для старика «вакуум». По годам Сергей Иванович – вовсе не старик, но выглядел лет на 80. Волосы сильно поредели и совсем седыми стали, лицо морщинистое, глаза постоянно слезятся, руки трясутся.

Вскоре по дому прошел слух, что у вдовца «крыша поехала». Нетрудно догадаться, кто способствовал распространению этого слуха. Группа соседей во главе с Галиной Матвеевной решили поговорить с Михаилом. Специально поджидали его в подъезде, ибо когда Михаил был дома, он дверь никому не открывал, даже стационарный телефон отключил, чтобы отец не мог ни с кем общаться.

– Ты что, хочешь отца в психушку отправить? – прямо спросила Галина Матвеевна.

Михаил, как всегда, хотел ответить грубостью, но встретившись глазами с другими соседями, среди которых были молодые и крепкие мужчины, решил прикусить язык.

– Я хочу подлечить отца. Нервы у него совсем расшатались.

Потом он вроде возил старика к каким-то специалистам, приглашал их домой. Но когда родственники попытались по телефону узнать о состоянии здоровья Сергея Ивановича, Михаил послал их очень далеко. Похоже, что специалист в области психиатрии требовался самому Михаилу. Однако все, его знавшие, были уверены: младший Сомкин психически здоров, просто, он – невероятно жесток и деспотичен. Хотя эти черты характера – тоже не признак психического здоровья.

***

Сергей Иванович по-прежнему не показывался на улице, и в квартиру к нему никто не мог войти. Однажды утром сосед по лоджии услышал голос Михаила Сомкина. Тот приказывал кому-то: «Прыгай!» На улице – март, слякотная, промозглая погода – не для прогулок даже на лоджии. Но Иван Николаевич все же вышел. Рядом никого не видно. Через некоторое время – опять голос Михаила:

– Прыгай! Прыгай, кому говорю!

Сергей Иванович появился мгновенно – будто вытолкнутый кем-то. В следующий миг он перегнулся через край лоджии…

Иван Николаевич увидел соседа – тот лежал внизу, на асфальте, распластав руки в стороны, будто хотел взлететь. Страшно закричав, Иван Николаевич бросился из квартиры. Лифт занят – он бегом по лестнице! На первый этаж, во двор… А там уже стояли дворник и двое случайных прохожих, кому в этот ранний час не спалось.

– Это он! Он! – Иван Николаевич указывал на 7-ой этаж, где находилась квартира Сомкиных.

В окнах не светится. На лоджии никого нет. На мужчину смотрели, как на сумасшедшего. Из дома выходили соседи. Иван Николаевич повернулся к ним:

– Клянусь, это он! Я сам слышал его голос!

Ему поверили, потому что хорошо знали Михаила Сомкина.

***

По факту самоубийства Сомкина С. И. не возбудили уголовное дело. Тем более, что по показаниям одного свидетеля (точнее, свидетельницы) Михаил Сомкин, во время самоубийства отца не мог находиться дома. Однако соседи настаивали на расследовании причин самоубийства, утверждали, что показания свидетельницы лживые, так как Михаил в течение последних нескольких лет не интересовался женщинами – он их ненавидел, как и весь род людской. Также соседи просили более внимательно отнестись к результатам судебной экспертизы. А там было указано на множество синяков, ссадин и кровоподтеков, которые не могли образоваться во время падения с 7-го этажа, а были получены еще при жизни. Ко всему изложенному выше добавили рассказы об отношении сына к родителям в течение долгих лет, и о том, как Михаил обращался с отцом после смерти матери.

В итоге по настоянию соседей было начато расследование по факту самоубийства. Михаила Сомкина взяли под стражу как подозреваемого в том, что именно он довел отца до самоубийства, а также в побоях и истязаниях.

Уголовное дело находится в стадии расследования. По какой статье или статьям Уголовного кодекса Михаилу Сомкину, 47 лет, будет предъявлено обвинение, пока неизвестно. Но все, кто хорошо знал эту семью, надеются, что виновный в смерти Сергея Ивановича будет наказан, причем по всей строгости закона.

Михаил Сомкин находился на стационарном обследовании в психиатрической клинике. В первые дни его поведение казалось неадекватным, но очень скоро специалисты поняли, что он попросту притворяется. Когда подследственный догадался, что его хитрость раскрыта, он вновь стал самим собой. На вопрос, почему он так ненавидел отца, Сомкин ответил коротко: «Надоел!» Даже не попытался отрицать чувство ненависти или хоть как-то оправдаться. Наверное, понял, что все бесполезно. Соседи и родственники Сомкина с нетерпением ждут суда.

Валентина Индовицкая,
специально для «Судебно-юридической газеты»