Практика Европейского суда в вопросе усыновления

Наталья Мамченко,
«Судебно-юридическая газета»

Как известно, в ходе первичного квалификационного оценивания судьям задают вопросы по практике Европейского суда по правам человека в делах относительно Украины.

Однако, для предупреждения появления новых решений против нашего государства судьям необходимо знакомиться и с практикой ЕСПЧ по заявлениям против других стран.

Дело Zaieţ vs Romania (решение от 24 марта 2015 года) касалось отмены решения об удочерении через несколько десятилетий после принятия этого решения. Заявитель была удочерена в возрасте 17 лет. У нее была сестра, которая была удочерена той же приемной матерью. После смерти приемной матери выяснилось, что она имела право на участок лесных земель, который был незаконно отчужден у ее семьи. Заявитель, в принципе, имела право унаследовать половину доли, но ее сестра добилась отмены ее удочерения. Национальный суд, который рассматривал дело, установил, что удочерение служило исключительно экономическим интересам приемной матери и заявителя и не имело целью обеспечение лучшей жизни для заявителя. Решение об аннулировании удочерения заявителя было принято через 31 год после акта удочерения и через 18 лет после смерти приемной матери.

Жалобы заявителя в ЕСПЧ были рассмотрены в соответствии со ст. 8 Конвенции и ст. 1 Протокола №1 к ней. Суд признал ст. 8 применимой, т.к. отмена удочерения через 31 год после того, как оно было признано законом, нанесло ущерб праву заявителя на уважение ее семейной жизни. Решение национального суда аннулировать удочерение представляет собой вмешательство в права заявителя по ст. 8, учитывая, что отношения между усыновителем и усыновленным ребенком подпадают под действие этой статьи.

Суд выразил сомнения в том, что это вмешательство было «предусмотрено законом», с учетом сомнительного права сестры заявителя подавать заявление о признании удочерения недействительным в соответствии с законодательством, действовавшим в то время. Кроме этого, Суд поставил под сомнение легитимность цели, преследуемой аннулированием удочерения, в силу мотивов, которыми руководствовалась сестра заявителя при возбуждении этого разбирательства — желания унаследовать все имущество приемной матери.

Тем не менее, Суд предпочел рассмотреть дело с точки зрения принципа необходимости и разобраться, было ли решение национального суда аннулировать удочерение заявителя оправдано соответствующими и достаточными причинами. Было установлено, что оспариваемое решение не соответствовало этим условиям, т.к. было расплывчатым и не содержало достаточных обоснований, оправдывающих принятие таких радикальных мер.

Это был первый случай, когда ЕСПЧ должен был рассмотреть отмену постановления об усыновлении в контексте, когда усыновитель уже умер, а усыновленный давно достиг совершеннолетия. Это решение интересно тем, что Суд подчеркнул в нем следующие моменты:

• разделение семьи является очень серьезным вмешательством, и любые такие меры должны основываться на достаточно значимых и веских причинах не только в интересах ребенка, но и в отношении правовой определенности;
• аннулирование усыновления не может быть мерой, направленной против усыновленного, и правовые положения, регулирующие усыновление, как правило, направлены, в первую очередь, на защиту интересов детей;
• если последующее расследование показывает, что окончательное решение об усыновлении было основано на мошеннических или вводящих в заблуждение доказательствах, то интересы ребенка должны оставаться главными при рассмотрении вопросов в отношении любого ущерба, причиненного усыновителю в результате принятия противоправного решения.

Читайте также о некоторых аспектах применения ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод – право на уважение частной и семейной жизни в статье «ЕСПЧ: Гражданские и политические права».