Виновата безответная любовь

Когда Геннадий Коршунов сказал родителям, что хочет снять квартиру и проживать отдельно, отец с матерью категорически воспротивились. Потом, оставшись наедине, они обсудили ситуацию и решили позволить сыну вкусить самостоятельной жизни. Геннадий – не маленький мальчик, окончил университет, работает в частной фирме, зарабатывает прилично. «Может, наконец, он свою личную жизнь устроит, – мечтательно проговорила мать. – А то парню 27 лет, а у него до сих пор нет девушки!»

Геннадий поселился в соседнем микрорайоне. Мама иногда наведывалась к сыну, но являлась не внезапно, а предварительно звонила. У Геннадия в квартире всегда был порядок, не замечалось следов шумных компаний. Однако ничто не говорило и о том, что здесь бывают представительницы прекрасного пола. На вопрос: «Сынок, когда мы уже с отцом будем внуков нянчить?» Геннадий отшучивался: «Еще успеете!»

***

Закончились праздники, но Геннадий почему-то не позвонил родителям. Его телефон тоже не отвечал. Приехав к сыну, Вадим Алексеевич не мог попасть в квартиру, поскольку входная дверь была закрыта на ключ. Отец без устали жал на кнопку звонка, стучал ногою в дверь – без результата! Тогда он съездил домой, взял отвертку, дрель и вернулся. Наконец, дверь удалось открыть. Войдя в прихожую, Вадим Алексеевич почувствовал странный запах…

Геннадий лежал на полу, возле дивана. Отец сразу понял, что сын мертв. Были заметны следы происходившей в комнате борьбы – на полу валялись разбитый стул, сброшенные с письменного стола книги и мобильный телефон. Молодой человек умер насильственной смертью – в этом не было сомнений!

По факту обнаружения трупа возбудили уголовное дело. Однако скоро следствие зашло в тупик. Были проверены все выдвинутые следствием версии, но ни одна не подтвердилась. У Геннадия не было ни тайных врагов, ни явных недругов; мотивы убийства оставались неизвестными. Зато в ходе следствия стали всплывать такие подробности из жизни Геннадия, о которых родители предпочитали бы не слышать. Оказывается, сын Вадима Алексеевича и Елены Викторовны был геем. Что поразительно – никто из родственников, друзей или знакомых не догадывался о нетрадиционной ориентации младшего Коршунова. Об этом знала только бывшая одноклассница Геннадия, Ирина, которая любила его еще со школьных лет. Гена всегда к ней очень хорошо относился, но его чувства нельзя было назвать любовью. 2 года назад отчаявшаяся девушка сама призналась молодому человеку, что любит его, и ей одной он доверил свою тайну. Ирина обещала молчать. Но после похорон Геннадия она пришла к его родителям и рассказала Елене Викторовне все, что знала.

Круг общения Геннадия оставался неизвестным, ибо никто никогда не видел молодого человека в компании незнакомых людей. Соседи по квартире тоже ничего не могли сказать. Расследование по делу было приостановлено. Вадим Алексеевич решил не ждать, когда появятся какие-то новые факты, связанные с убийством сына – он поклялся себе и Елене Викторовне, что сам найдет убийцу.

Прошел год, и хоть старания Вадима Алексеевича не увенчались успехом, он не отчаивался. Отец, конечно, понимал, что найдя убийцу, он не вернет к жизни сына, но не прекращал поисков. Постепенно он утверждался в мысли, что убийство совершила женщина… Получив удар по голове тяжелым предметом, Геннадий, падая, очевидно, ударился головой об угол письменного стола, что и явилось причиной смерти.

Коршунов-отец почти каждый день приходил к Ирине и разговаривал с ней о Геннадии – но так, чтобы не вызвать у девушки никаких подозрений, не спугнуть ее. Однажды Ирина сама позвонила и попросила прийти. Через 40 минут Коршунов вошел в квартиру Ирины – входная дверь не была заперта. Окликнул: «Ира!» Никто не ответил. Прошел в комнату. Сразу бросилось в глаза – на зеркале губной помадой было написано: «Я убила Гену!» И – никаких пояснений.

Ирина лежала в ванной, до краев наполненной водою, окрашенной в алый цвет…

***

Мать Ирины, приехавшая из другого города и знавшая о безответной любви дочери к Геннадию, просила Коршуновых, чтобы они разрешили похоронить несчастную девушку рядом с их сыном. Но Вадим Алексеевич и Елена Викторовна категорически сказали: «Нет!»