Братья

Жили-были два брата. Отца почти не знали – еще в их раннем детстве он обзавелся новой семьей, о сыновьях и бывшей жене не вспоминал. Мать всю жизнь тянулась, как могла – работала поварихой в столовой, уборщицей, дворником. Старший сын, Виталий (имена и фамилии изменены), рос негодяем в самом прямом смысле этого слова. А младший, Вячеслав, был у матери любимцем, ее надеждой и опорой. За это в детские и в отроческие годы Виталий часто поколачивал братишку.

Двух лет мать не дожила до пенсионного возраста – сердце остановилось прямо на улице. Зато она успела порадоваться за старшего, непутевого – Виталий женился. Женщина в жены ему попалась хорошая, хозяйственная, с собственным жильем. Правда, внуков мать не дождалась. Перед смертью она приватизировала 3-комнатную квартиру на сыновей. Когда Виталий ушел жить к супруге, мать сказала Вячеславу:

– Женишься – будешь с семьей здесь хозяйничать. Но не забывай, что тебе принадлежит только половина квартиры.

Немало лет прошло после смерти матери. Славик, как мог, поддерживал в квартире порядок, оплачивал все коммунальные услуги. Когда Виталий, бросив жену и ребенка, вернулся домой, помня наказ матери, он не закрыл перед ним дверь. К тому времени младший брат тоже женился. Его супруга, Марина, была беременна, и у нее подрастал сын от первого брака.

С возвращением в дом Виталия хлопот у Марины прибавилось. Сначала она добровольно взяла на себя заботу о брате мужа, а потом поняла, что тот считает ее обязанностью заботиться о нем, любимом. Мужику уже под сорок, но ума с годами больше не стало. Определенной специальности он не имел, работал там, где брали, причем на одном месте долго не задерживался. Жил в основном за счет невестки и брата. Марина его обстирывала-обглаживала, обедом кормила, и он воспринимал это как должное. А когда ему намекали, что надо бы вносить свою лепту в общий бюджет, затевал ссору, иногда переходившую в драку. Чтобы себе дороже не было, Вячеслав и Марина решили оставить Виталия в покое.

У Марины и Вячеслава родилась дочь. С младенцем на руках женщине трудно было справляться с большой семьей. Славик работал с утра до ночи, а от Виталия помощи никакой. Он по-прежнему беззастенчиво сидел на шее у родственников, и те уже начинали по-тихому его ненавидеть. Но как от него избавишься?

Старший Проскин, как и раньше, не дружил с работодателями, но периодическая трудоустроенность позволила ему набрать кредитов: на телевизор в свою комнату, на ноутбук, на видеокамеру. Взять-то взял, но возвращать средств не было. Скоро из банка, даже из милиции начали поступать предупреждения о том, что 3-комнатная квартира Проскиных будет продана за долги. Виталий же для того, чтобы выплачивать кредиты, ничего не предпринимал. Кроме этого, он был патологически жаден – не разрешал брату пользоваться его ноутбуком и смотреть его телевизор, когда общий сломался. Видеокамера пылилась без дела, но когда Вячеслав попросил снять торжественную выписку жены и дочери из роддома, старший брат закатил скандал.

Марина думала, что большей беды, чем проживание в одной квартире со старшим братом мужа, быть не может. Но настоящая беда явилась, откуда ее не ждали – Вячеслав Проскин оставил семью и ушел к другой женщине. Такого от тихого, внимательного, заботливого Славика не ожидал никто. Марина была в отчаянии. Она осталась без средств к существованию, с детьми и с Виталием Проскиным на шее. Уход брата из семьи на образ жизни последнего никак не повлиял.

Вячеслав алименты не платит. Деньги, полученные после рождения дочери, давно «съедены». Марина на работу сможет выйти только через год, когда малышку в детский сад возьмут. Живет семья за счет алиментов, которые женщина получает на сына от первого брака. Женщина продолжает надеяться, что Славик одумается и вернется, но проходит полгода, а Проскин не возвращается. Как быть? Уехать вместе с дочерью и сыном к своим родителям? Или остаться в квартире и ждать, когда Славик одумается?

Некоторое время назад Марина почувствовала, что Виталий проявляет к ней интерес не только как к поилице-кормилице – он склоняет ее к сожительству. Она должна была выбирать: жить с Виталием как с мужем или вернуться к родителям в сельское захолустье. Привычка к городской жизни, к удобствам победила, и Марина приняла условия старшего Проскина. Потом она признается: «На возобновление отношений с мужем у меня уже не оставалось надежды, а я хотела, чтобы у моей дочери был отец». Хотя насчет отцовства Марина лукавила. Она хорошо знала, что Виталий отказался от собственного сына – где уж ему о чужом ребенке заботиться?

Прошел еще год. Вячеслав не подавал о себе известий, а Марина носила под сердцем ребенка его старшего брата. Однажды вечером в квартире раздался телефонный звонок. Мужской голос спросил Марину.

– Я слушаю, – ответила женщина.

– Это я, Славик. Прости меня. Я возвращаюсь к тебе и дочке.

Марина растерянно посмотрела на Виталия. Минут через 5 кто-то позвонил в дверь. То был Вячеслав. Оказывается, он разговаривал с Мариной по мобильному, стоя в подъезде своего дома.

Увидев заметно округлившийся живот законной супруги, Вячеслав все понял. Братья вышли в кухню для серьезного мужского разговора. До Марины доносились громкие голоса, которые вскоре перешли в крик. Слышался стук падающей мебели, звон разбитой посуды. Чтобы помешать драке, Марина сунулась, было, в кухню, но братья перед самым ее носом захлопнули дверь. В комнате проснулись дети. Заплакала маленькая дочь. Марина слышала, как старший сын успокаивает ее.

В кухне дерутся братья. Марина знает, каким жестоким может быть Виталий. Она жалеет Славика – ему одному не справиться со старшим. Что делать? Позвонить в милицию? А если его заберут? Она дрожала от страха, переживала за обоих…

Наверное, она задремала. Очнулась от резко наступившей тишины. Прислушалась. Тихонько вышла в коридор, приоткрыла кухонную дверь и увидела чью-то спину. Открыла дверь шире… Виталий лежал на полу, раскинув руки в стороны – будто спал. На смуглом лице его обозначились резкие морщины, брови нахмурены, как всегда. Взяла его за руку, чтобы сказать: «Вставай! Чего на полу разлегся?» – и тут увидела кровь. Точнее, расплывшееся красное пятно на серой, в крупную клетку рубашке. Рука Виталия гулко стукнулась о пол. Марина оглянулась. Сзади спиной к двери сидел Вячеслав и смотрел не нее. Взгляд неподвижный, ничего не выражающий – пустой.

– Ты убил его?

– Да. Жалеешь?

– Зачем ты это сделал?

– А зачем он с тобой так?

– Я сама согласилась. Надо было меня убить.

– Нельзя. Тебя я люблю.

– Что же теперь будет?

– Не знаю. Наверное, надо вызвать милицию.

Такой странный происходил между ними разговор.

Вячеслава Проскина увезли в РОВД, Марину – в больницу. Соседка позвонила престарелой тетке братьев Проскиных, попросила забрать детей.

В отношении Вячеслава Проскина, 29 лет, возбудили уголовное дело. В ходе допросов он не отрицал своей вины, но и не раскаивался в содеянном.

«С самого детства брат обижал меня, – говорил Вячеслав. – Бил меня сам, подговаривал мальчишек постарше… Грозился, что если матери расскажу, он меня зарежет и закопает в посадке. Я всю жизнь боялся его. Отчасти его вина в том, что я оставил детей и Марину. Решив вернуться к семье, я намеревался договориться с братом о продаже или размене квартиры. И тут узнаю, что он сожительствовал с моей женой, что она должна родить от него ребенка! Большей подлости он мне уже не мог сделать! Он ведь знал, как я люблю Марину! Как старший брат, он мог заставить меня вернуться к жене и детям, мог даже морду набить. А он вот так! Нет, я совсем не жалею, что убил его. Наконец-то я оказался сильнее! Он всю жизнь любил только себя, ему никто не был нужен – даже мама, кода она была еще жива. Ненавижу его!»

Вячеслава Проскина осудили к 9 годам лишения свободы. После сильного потрясения у Марины в больнице случился выкидыш. Сейчас она с двумя детьми живет в квартире Проскиных, обещает Вячеславу дождаться его.

Валентина Индовицкая,
специально для «Судебно-юридической газеты»