Экс-первый заместитель Генпрокурора Николай Голомша: «Не исключаю, что от меня просто постарались избавиться»

Беседовал Вячеслав Хрипун,
«Судебно-юридическая газета»

Процесс массовой люстрации, начатый в соответствии с Законом «Об очищении власти», набирает обороты. Из государственных служб и правоохранительных органов уже уволены сотни людей. Однако то, как проводится люстрация, вызывает все больше недовольства со стороны как уволенных, так и тех, кому увольнение еще предстоит. Как проходит очищение власти в Генеральной прокуратуре и почему возникают сомнения в объективности люстрация, «Судебно-юридической газете» рассказал бывший первый заместитель Генерального прокурора Николай Голомша, недавно уволенный из ГПУ.

– Если не ошибаюсь, работая в прокуратуре при Викторе Пшонке, Вы одновременно участвовали в событиях Майдана?

– Так и есть. После работы я часто приходил на Майдан, чем мог, помогал протестующим. Также старался бороться, чтобы власть соблюдала закон. Например, зимой военный прокурор Киева решил проверить законность передачи Президентским полком Антимайдану амуниции и спецсредств, которые его активисты применяли против протестующих. Мы с ним посоветовались и решили, что такую проверку необходимо провести. Это вызвало недовольство руководства ГПУ, военному прокурору Киева стали поступать угрозы. Тогда я сказал ему, чтобы он при проведении необходимых процедур ссылался на меня.

– Как Вам удалось в феврале занять должность первого заместителя Генерального прокурора?

– После Революции Достоинства руководители Верховной Рады пригласили меня к себе и спросили, готов ли я вернуться на должность заместителя Генпрокурора. Разговор со мной вели тогдашние лидеры оппозиции – Виталий Кличко и Олег Тягныбок. Я сказал им, что готов работать. Так я вернулся на руководящий пост в ГПУ после издания соответствующего приказа.

– А когда Вы узнали, что подпадаете под действие Закона «Об очищении власти»? Ожидали ли Вы чего-то подобного?

– Я даже подумать о таком не мог. Все время, что я работал в прокуратуре, у меня неоднократно были конфликты с командой В. Януковича Во время Майдана 2004 г. я, будучи заместителем Генерального прокурора, отказался возбудить уголовные дела в отношении лидеров оппозиции и вынести постановление об очистке территории, занятой протестующими. Тогда мне пришлось подать в отставку, но в 2005 г. я выиграл дело в суде и вернулся в ГПУ на прежний пост. Потом у меня были конфликты с властью Януковича как Премьера, когда меня понижали в должностях, увольняли, но принципов своих я не менял.

– Тем не менее, несмотря на оказанное Вам зимой 2014 г. доверие, недавно Вы все-таки были уволены из ГПУ, поскольку именно при В. Януковиче работали на руководящих должностях в военной прокуратуре…

– Я напомню, что целью Закона «Об очищении власти» является ее очищение от лиц, которые своими действиями или бездействием способствовали узурпации власти В. Януковичем. Чистка власти вроде бы должна проводиться, основываясь на принципах верховенства права, индивидуальной ответственности и презумпции невиновности. Но если это так, почему сейчас людей увольняют только исходя из занимаемой ими тогда должности? При Президенте Януковиче я хоть и работал в прокуратуре, но не имел никакого карьерного роста, трижды понижался в должности.

Вообще, у нас как-то формально подходят к Закону. Почему-то очень важно, что я работал тогда в прокуратуре, но вот как и в каких условиях – уже неважно. Кстати, отмечу, что в заключительных положениях Закона указано, что проверке и увольнению подлежат лица, занимавшие в прокуратуре должности территориального или регионального прокурора. Но, во-первых, названий таких должностей нет в Законе «О прокуратуре», а во-вторых, я работал военным прокурором и не был территориальным или региональным, а позже, после увольнения меня с этой должности, я был начальником управления, которое не являлось отдельным структурным подразделением, как это определено Законом. Следовательно, в моем случае проводить аналогии с другими должностями неправильно.

– Проводилась ли в отношении Вас люстрационная проверка?

– Как только список лиц, которые подпадают под люстрацию, стал формироваться, коллеги сразу сообщили мне, что моя фамилия в него тоже внесена. Когда Закон «Об очищении власти» вступил в силу, уже на следующий день, 17 октября я написал соответствующее заявление на имя Генерального прокурора Виталия Яремы и попросил провести предусмотренную Законом проверку. В заявлении я отметил, что по ряду причин не подлежу люстрации. В. Ярема поставил на моем заявлении резолюцию, согласно которой мое дело должно рассматриваться коллегиально на комиссии, специально созданной в ГПУ для проведения таких проверок.

Позже я поинтересовался у лиц, близких к этой процедуре, когда меня все-таки вызовут на заседание комиссии, но получил ответ, что поступила команда никаких комиссий не собирать, а увольнения проводить автоматически. Затем просто выдали приказ, в котором было указано, что мое увольнение проведено на основании изучения моего личного дела. Хотя полагаю, что никакого изучения на самом деле не проводилось, поскольку иначе проверяющие обратили бы внимание на перипетии моей карьеры.

– Т. е. вопреки указаниям Виталия Яремы и положениям закона?

– Думаю, указаний о проведении люстрационных проверок и формировании комиссии с его стороны на самом деле не было.

– А с ним лично Вы пытались объясниться?

– Да. Я сообщил ему, что не работал неким территориальным или региональным прокурором, что таких должностей вообще нет в Законе «О прокуратуре». Также я указал, что руководил Военной прокуратурой центрального региона, а после ее расформирования (в 2013 г. – прим. ред.) вплоть до 2014 г. был начальником управления в главном управлении прокуратуры по надзору за соблюдением законов в военной сфере. Мне казалось, что я даже нашел понимание с его стороны, но позже выяснилось, что это было не так.

– Вы полагаете, что люстрация в том виде, как она проводится сейчас, не имеет ничего общего с декларируемыми целями?

– Закон «Об очищении власти» не соответствует Конституции и трудовому законодательству, поскольку по своей сути является репрессивным и дискриминационным. Он безапелляционно увольняет большое количество людей без учета индивидуальной ситуации каждого сотрудника. Напомню, что еще в 1996 г. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла резолюцию №1096. Ее принятие как раз было обусловлено неодинаковой практикой применения люстрационных законов в странах бывшего социалистического лагеря. Тогда было много обращений в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), касающихся законности увольнения тех или иных людей. ЕСПЧ часто становился на сторону истцов. Также в резолюции было отмечено, что люстрационные законы, направленные на очищение власти, не должны быть инструментом для необоснованного преследования людей.

– На Ваш взгляд, люстрация сейчас используется не столько для очистки власти, сколько для увольнения неугодных?

– Предвзятость при ее проведении ощутима. Дело в том, что после Революции Достоинства органами прокуратуры проводилось масштабное внутреннее расследование по фактам нарушения законности в отношении участников Майдана. Были изданы распоряжения о проведении служебных проверок в отношении должностных лиц Генеральной прокуратуры, сотрудников областных и районных прокуратур, следователей прокуратуры, задействованных в репрессиях против активистов Майдана. По результатам проверок были уволены все заместители Генерального прокурора, руководство главных управлений и отделов ГПУ, прокуроры всех областей. За 3 месяца нашей работы из органов прокуратуры по всей стране было уволено около 4 тыс. человек. Фактически прокуратура уже давно провела люстрацию, сделав это раньше других правоохранительных ведомств.

– Значит, сейчас в ГПУ проходит уже вторая волна люстрации?

– То, что сейчас опять сотнями увольняют людей из прокуратуры, незаконно и вообще не нужно. Это уже не чистка власти, а нередко просто расправа с сотрудниками. Те, кто уже уволен или скоро будет уволен, при прошлом руководстве страны просто выполняли свои обязанности и не имели никакого отношения к узурпации власти.

Такой люстрацией мы просто подрываем безопасность страны. Например, увольняя сейчас военных прокуроров, мы ставим под угрозу нашу обороноспособность. Нужно индивидуально разбираться с каждым человеком, но в этом никто не заинтересован. В то же время, ряд лиц, уже хорошо известных, но не подпадающих под действие Закона, остаются на своих постах. Я уже знаю факты, когда люди, ранее уволенные нами за то, что допустили нарушение законности, при действующем руководстве ГПУ восстановились в должностях.

– Среди заместителей Генерального прокурора есть люди, работавшие в государственных структурах в период президентства В. Януковича, есть даже бывший судья, ранее уволенный за нарушение присяги. Однако почему-то уволили именно Вас…

– Я не раз задавал себе вопрос: что я сделал не так, какие ко мне могли возникнуть претензии? Как я понимаю, претензий ко мне нет, но В. Ярема сказал: «Я вас не очень хорошо знаю, а хочу работать с людьми, которым лично доверяю». Считаю, что это неправильная позиция с точки зрения государственного подхода к работе. Не исключаю, что от меня просто постарались избавиться.

– После Вашего увольнения из ГПУ с поста начальника главного управления МВД в Киевской области был уволен и ваш брат Ярослав.

– Это какое-то странное совпадение. При В. Януковиче он вообще не работал в милиции, а занимал второстепенные должности в таможенной службе. Естественно, что никакого отношения к репрессиям и преследованию протестующих он не имел. Его коллеги, работавшие в милиции на аналогичных должностях, продолжают работать и дальше, а вот он внезапно попал под люстрацию. Я связываю это с моим увольнением из ГПУ и с предвзятым отношением ко мне в целом.

– 20 мая, выступая на коллегии ГПУ, Вы сообщили, что к незаконному отчуждению земли в Межигорье причастны ряд лиц из близкого окружения В. Януковича, в частности, бывший заместитель главы администрации президента Андрей Портнов. Однако господин Портнов подал на ГПУ в суд и заявил, что эта информация неправдива. Суд принял его сторону, и теперь ГПУ должна принести извинения.

– Я не готовил эти материалы, а лишь огласил их. Вообще, если бы мы занимались не реорганизациями, а реальной работой, таких инцидентов не было бы.

– Как Вы относитесь к действующему сейчас принципу, согласно которому на должность главы ГПУ назначаются лица, близкие к той или иной политической силе?

– Считаю, что отдавать посты в ГПУ политическим партиям согласно неким квотам неприемлемо. Не может та или иная политическая сила брать ответственность за орган, отвечающий за соблюдение законов. Из-за такого подхода на руководящие должности в ГПУ назначаются непрофессионалы, не понимающие назначение того или иного подразделения, не осознающие стратегических задач, стоящих перед ведомством. К тому же, такие руководители ГПУ изначально скованны в действиях, поскольку не могут привлекать к ответственности представителей тех сил, которые делегировали их в ГПУ.

– Вы сообщили, что будете добиваться справедливости в суде. Но что именно Вы хотите от суда?

– Я не собираюсь держаться за свою должность, но не могу согласиться с тем, как прошло мое увольнение. Я всегда старался отстаивать интересы государства и людей, за свою позицию не раз лишался должностей, так как я могу допустить, чтобы в моей биографии было такое пятно? Ведь получается, что я был уволен как бы «за помощь Януковичу в узурпации власти». Но ведь ничего подобного не было!

КОММЕНТАРИЙ ЭКСКЛЮЗИВ

Генеральный прокурор Украины Виталий Ярема: «Люстрация не должна быть бездумной»

– Закон «Об очищении власти» придумал не я. В чем была его целесообразность, лучше спросить у господина Соболева (Егор Соболев, глава Люстрационного комитета, инициатор разработки Закона «Об очищении власти» – прим. ред.). Но если бы я не увольнял сотрудников прокуратуры, то сам подвергся бы серьезной люстрации со стороны общественных организаций. Со многими увольнениями, которые уже состоялись, я не согласен. В ряде случаев я взял на себя ответственность и не подписал ряд приказов на увольнение, поскольку они касались людей, выполнявших исключительно технические функции. Это работники бухгалтерии, финансисты, специалисты по компьютерному оборудованию, которые бывшего председателя ГПУ Виктора Пшонку даже в глаза никогда не видели. Смысла в их увольнении нет никакого. Если общественные организации или представители законодательной власти недовольны моими действиями, они могут обращаться в суд.

Что касается бывшего моего первого заместителя Николая Голомши, то какую бы должность он ни занимал, нормы Закона нужно выполнять, а под процесс люстрации уже в ноябре могут попасть и другие мои заместители. Я согласен, что увольнения в прокуратуре приведут к серьезному кадровому голоду, поскольку мы увольняем профессионально подготовленных людей. Но закон есть закон. Лично я считаю, что люстрация должна проводиться с учетом индивидуальных особенностей каждого сотрудника, подпадающего под нее. При ГПУ должна быть создана независимая комиссия с привлечением представителей общественности. Она должна рассмотреть дело каждого сотрудника, который может быть уволен, и заслушивать его на заседании комиссии. Бывают случаи, когда люди хотя и занимали ту или иную должность, но не были причастны к противозаконным действиям. К тому же, человек может просто раскаяться в том, что делал раньше. Верховенство права и презумпция невиновности должны соблюдаться.