Новый УПК: час пробил

В полночь на 20 ноября 2012 г. вступает в силу новый Уголовный процессуальный кодекс, которого ждали 20 лет и который, как это часто бывает, появился на свет в спешке. Неудивительно, что четырех месяцев, отведенных на его обсуждение, не хватило для того, чтобы учесть все дельные предложения и замечания, поступившие как от народных депутатов, так и от работников правоохранительных органов.

Принятие нового УПК вызвало далеко не однозначные оценки со стороны юристов, политиков, представителей иностранных государств и международных организаций. Иначе и быть не могло, ведь законодательный акт такого ранга является эпохальным, и он может существенным образом повлиять на состояние правовой системы Украины. Поэтому диапазон мнений о нем чрезвычайно широк – от полного одобрения до резкой критики.

Представители одной стороны считают, что новый УПК сможет обеспечить беспристрастность и объективность как досудебного расследования, так и судебного рассмотрения уголовных дел, неукоснительное соблюдение прав человека в ходе проведения уголовного процесса и даст больше возможностей для вынесения справедливых судебных решений. Другие, наоборот, убеждены, что в таком виде УПК разрушает фундаментальные принципы уголовного процесса, ограничивает право на защиту, создает условия для злоупотреблений и безосновательного преследования граждан.

Какие проблемы могут возникнуть в ходе реализации положений нового УПК, анализировала «Судебно-юридическая газета».

Критики старого уголовно-процессуального кодекса обычно называли его безнадежно устаревшим, поскольку он был принят еще в советское время и предназначался для тоталитарной системы. Давайте попытаемся разобраться, верно ли такое утверждение. Будучи принятым в 1960 г., УПК претерпел около двух сотен изменений, последние из которых были внесены всего 4 месяца назад. Верховная Рада, чутко или нет, но реагировала на новые потребности времени и вносила коррективы в уголовно-процессуальное законодательство.

Уже сейчас ясно, что новый процессуальный кодекс, так же, как и прежний, перманентно будет меняться. В частности, уже через несколько недель после вступления в силу в него будет внесена первая поправка. Причина в следующем. В ст. 216 УПК «Подследственность» предусмотрено, что следователи Государственного бюро расследований осуществляют досудебное расследование уголовных правонарушений, совершенных должностными лицами, которые занимают особо ответственное положение в соответствии со ст. 9 Закона Украины «О государственной службе», а также лицами, должности которых отнесены к 1–3 категориям должностей госслужбы. Однако с 1 января 2013 г. вступает в силу новая редакция Закона «О государственной службе», в которой классификация должностей регламентируется не 9-й, а 6-й статьей, и речь в ней идет уже не о рангах, а о группах и подгруппах. Таким образом, очевидно, что данные положения УПК придется менять. Показательно, что новая редакция Закона «О государственной службе» была принята в ноябре 2011 г., а новый УПК – через пять месяцев, в апреле 2012. Это еще раз свидетельствует о том, что этот нормативный акт явно принимался впопыхах.

Правовая помощь – только от адвокатов

Как отмечают специалисты, наибольшие основания сомневаться в том, что новый кодекс лучше прежнего будет защищать права и свободы граждан, дает ст. 45 УПК «Защитник». Согласно ее нормам, защитником является адвокат, который осуществляет защиту подозреваемого, подсудимого, обвиняемого и пр. категорий лиц, в отношении которых суд может принять меры процессуального принуждения. При этом защитником не может быть адвокат, сведения о котором не внесены в Единый реестре адвокатов Украины.

Этой новеллой из числа защитников исключаются, во-первых, адвокаты, не включенные в упомянутый реестр, а во-вторых, близкие родственники подсудимого, как то было предусмотрено ст. 44 прежнего кодекса. Инициаторы этого нововведения мотивировали его необходимость тем, что привлекаемый к уголовной ответственности человек должен получать только качественную юридическую помощь. Однако на практике это может обернуться тем, что он не сможет получать никакой юридической помощи вообще. Руководствуясь той же логикой, можно отобрать у голодного последний кусок черствого хлеба, поясняя это тем, что человек должен употреблять только качественную пищу.

Новый порядок, несомненно, повлечет за собой ощутимое возрастание и так недешевых адвокатских услуг. В результате этого многие нуждающиеся в правовой помощи не смогут ее получить. Кроме того, многие подсудимые, заключенные в следственные изоляторы, будут лишены возможности чаще видеться с родными и близкими, которые официально имеют статус защитников, хотя, по большому счету, вовсе таковыми не являются. А это весьма негуманно. Тем более, что многие такие защитники настолько быстро постигают тонкости юриспруденции, что оказывают весьма действенную помощь близким людям.

Законодательством предусмотрен механизм оказания бесплатной правовой помощи, однако, исходя из отечественных реалий, легко предположить, что ее получение для простых украинцев может быть обременено неподъемной бюрократической процедурой. И даже если в этом вопросе все будет чисто и гладко, несложно догадаться, что адвокат за скромный казенный гонорар может работать спустя рукава. Зато родственник ради близкого человека шар земной чуть не весь обойдет, а нужные доказательства найдет. Заметим, что наибольший сегмент уголовного судопроизводства занимают несложные дела о кражах, где решающее значения для определения наказания имеют материалы, положительно характеризующие подсудимого – характеристики с места жительства и работы, отзывы из школы, где учится его ребенок, из больницы, где лечится его старенькая мама. Чтобы собирать все эти документы, какой-то особой адвокатской квалификации не требуется.

Обратим внимание также на то, что нормы названной выше ст. 45 нового УПК не очень вяжутся с требованиями Конституции и решением Конституционного Суда Украины №13-рп/2000 от 16.11.2000. В частности, ст. 59 Конституции гласит, что каждый свободен в выборе защитника своих прав. А в упомянутом выше решении Конституционного Суда указано, что защитниками могут выступать любые лица, имеющие достаточный уровень знаний в области права, а также родственники обвиняемого по его желанию.

Кроме того, ст. 46 нового УПК «Общие правила участия защитника в уголовном производстве» ограничивает количество защитников одного обвиняемого числом пять, тогда как в прежней версии кодекса ничего подобного не наблюдается. А это уже явно противоречит нормам, заложенным в ст. 22 Конституции, которая требует не допускать сужения содержания и объема существующих прав и свобод в ходе принятия новых законов. Таким образом, несложно предвидеть, что 20 ноября 2012 г. можно ожидать обращения в Конституционный Суд Украины на предмет признания положений этой статьи не соответствующими требованиям Основного Закона.

Сюрпризы Единого реестра

Еще одна новация, которая может оказаться чистой воды показухой, связана с ликвидацией института возбуждения уголовного дела. Напомним, что правоохранительные органы Украины ежегодно получают около 3 млн заявлений и сообщений о совершенных либо замышляемых преступлениях. Их прием был четко регламентирован как Уголовно-процессуальным кодексом, так и ведомственной инструкцией МВД, изданной в основном для низового звена, т. е. районных, городских и линейных отделов внутренних дел.

Что бы ни излагал в своем устном или письменном заявлении посетитель, дежурный сотрудник милиции все равно обязан его внимательно выслушать, все записать, зарегистрировать и доложить начальнику. А уж он пусть думает, как поступить: либо поручить проверку и возбудить уголовное дело, либо списать в архив за отсутствием в сообщении не то что события преступления, но и всякого здравого смысла. Такой порядок долгое время считался наиболее приемлемым для наших условий.

Понятно, что многие дежурные сотрудники милиции всячески старались не принимать и не регистрировать «неудобных» заявлений, да и начальники нередко списывали в архив заявления, в которых наличие состава преступления было видно невооруженным глазом. Однако многочисленные факты уклонения от исполнения закона вовсе не давали оснований сомневаться в его правильности. А для того, чтобы он соблюдался, по всей стране ездили инспекторские бригады из числа сотрудников центрального аппарата МВД, которые, прикидываясь обычными гражданами, заходили в райотделы и рассказывали, что их, допустим, ограбили, а потом проверяли, все ли было зарегистрировано надлежащим образом. Во время одной из таких проверок в 1998 г. в городе Дебальцево бывший министр внутренних дел Юрий Кравченко чуть не получил от дежурного палкой по голове. Безусловно, нерадивый сотрудник, отказавшийся принять пусть и мнимое, но заявление от «замаскированного» министра, был уволен из органов внутренних дел.

Теперь давайте посмотрим на новый порядок, регламентированный ст. 214 нового УПК – «Начало досудебного расследования», которое является первой стадией уголовного производства. Именно так теперь именуется то, что в течение десятилетий называлось привычным термином «уголовное дело». Согласно новым правилам, человек, как и раньше, несет свое заявление в райотдел милиции, там дежурный принимает его и регистрирует, потом оно попадает к следователю, и тот в течение 24 часов после поступления заявления обязан внести его в Единый реестр досудебных расследований. А уже с момента внесения можно проводить все предусмотренные кодексом следственные действия – обыски, аресты и т. п.

Казалось бы, нет никакой возможности уклониться ни от регистрации, ни от расследования. Но может ли следователь, получив заявление о совершенном преступлении, не вносить его в реестр? Даже если и так, в ст. 303 нового УПК предусмотрен механизм обжалования заявителем бездействия следователя, которое состоит в невнесении данных об уголовном правонарушении в Единый реестр досудебных расследований. Называется она «Решения, действия или бездействие следователя или прокурора, которые могут быть обжалованы во время досудебного расследования, и право на обжалование». В ней сказано, что «невнесение данных не допускается и влечет за собой ответственность». Однако возникает вопрос: если предусмотрена возможность обжалования в суде факта невнесения в Реестр сведений, не подразумевает ли это, что суд может признать такое бездействие как незаконным, так и вполне обоснованным?

Двойные стандарты в оперативно-розыскной деятельности

Немалый интерес юридической общественности вызвала одна из самых интересных новаций нового УПК – гл. 21, в которой речь идет о негласных следственных (розыскных) действиях и роли, которую играет в их проведении следственный судья. На первый взгляд, 30 статей этой главы достаточно четко регламентируют работу оперативных подразделений силовых структур, которая связана с возможностью вмешательства в чужую частную жизнь, т. е. создают все предохранительные механизмы, которые не позволят людям в погонах переступить черту, отделяющую вынужденное ограничение прав человека от их злостного нарушения. Однако, присмотревшись внимательнее, можно увидеть, что многие положения этой главы написаны, грубо говоря, «для галочки», поскольку опытные и грамотные оперативники при желании могут легко и абсолютно законным способом их обойти.

Дело в том, что сфера действия Уголовного процессуального кодекса пересекается со сферой действия Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (ОРД). И есть определенный участок, на котором они дублируют и даже в чем-то противоречат друг другу, что создает пространство для нежелательного маневра. Оперативники, например, для сбора доказательств, будут руководствоваться законом об ОРД, поскольку он позволяет избежать некоторых бюрократических процедур, зато судья, в свою очередь, имеет возможность оценить собранные ими доказательства как незаконные, ибо их сбор проводился без соблюдения норм, предусмотренных УПК.

Немного о том, что представляет собой эта смежная зона, в которой пересекаются сферы действия УПК и закона об ОРД. Не утомляя читателя длинными юридическими формулировками, напомним, что основной целью УПК является обеспечение быстрого, полного и беспристрастного расследования и судебного рассмотрения. А задачами оперативно-розыскной деятельности, помимо прочего, являются поиск и фиксация фактических данных в целях уголовного производства. И пересекаются УПК и закон об ОРД там, где с точки зрения первого происходит сбор доказательств, а с точки зрения второго – поиск и фиксация фактических данных.

Рассмотрим проблемы пересечения на примере конкретных новелл.

Итак, ст. 8 закона об ОРД «Права подразделений, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность». Нею предусмотрено три вида мероприятий, на проведение которых необходимо решение суда:

1) негласное проникновение в жилье или другое владение либо в транспортное средство лица;

2) снятие информации с каналов связи;

3) контроль почтово-телеграфных отправлений.

Гл. 21 нового УПК подтверждает обязательность наличия определения следственного судьи как основания проведения перечисленных выше действий. Правда, в кодексе эти мероприятия названы несколько иными фразами и для их перечисления использовано большее количество статей, однако в этом вопросе противоречий между законами не наблюдается.

Наблюдаются они в следующих двух статьях УПК: 269 (наблюдение за лицом, предметом или местом) и 270 (аудио-, видеоконтроль места). В качестве основания на проведение этих мероприятий также необходимо определение следственного судьи. А вот согласно п. 11 ст. 8 закона об ОРД, оперативные подразделения имеют право осуществлять визуальное наблюдение в общественных местах с применением фото-, кино- и видеосъемки, оптических и радиоприборов, других технических средств. И никакого решения суда, равно как и определения следственного судьи, для этого не нужно.

Таким образом, для проведения наружного наблюдения, т. е. слежки, один закон требует санкции судебного органа, а другой не требует. На практике это может иметь приблизительно следующие последствия. Если сыщики, преследуя нехорошие цели, захотят последить за человеком, чтобы собрать на него «компромат», они могут сделать это без разрешения суда, и новый УПК в этом деле им вовсе не помеха. Но, с другой стороны, представьте ситуацию, когда те же сыщики, действуя в строгом соответствии с законом об ОРД, т. е. без разрешения суда вели слежку за каким-то человеком и получили в ее ходе неопровержимые доказательства виновности объекта наблюдения в совершении преступления. Что может произойти в этом случае? Правильно: в ходе уголовного производства судья может признать такие доказательства незаконными, ибо они были собраны без разрешения следственного судьи. И это поможет преступнику избежать заслуженного наказания.

Таким образом, проанализировав лишь некоторые аспекты нового Уголовного процессуального кодекса, можно с уверенностью утверждать, что в его конструкцию изначально заложены недостатки, которые могут иметь весьма отрицательные последствия для общества.

Комментарии

Алексей Баганец, адвокат, экс-заместитель Генерального прокурора Украины (2000–2002, 2005–2006 гг.):

– Когда еще рассматривался проект нового Уголовного процессуального кодекса, я направил в профильный комитет Верховной Рады ряд замечаний и возражений, однако ни одно из них не было учтено парламентом, как, впрочем, и остальные 4 тыс. предложений. В итоге в документе есть масса недостатков, он принят не для успешного внедрения в украинские реалии, а для обмана европейского сообщества, чтобы у него складывалось впечатление, будто у нас принят новый демократический кодекс, который обеспечит защиту законных прав участников уголовного процесса и соблюдение конституционных свобод.

С моей точки зрения, этот кодекс очень противоречивый, его конструкция такова, что прочитав одну статью, очень сложно найти конечный вариант решения того либо иного вопроса, ибо в статье может быть ссылка на еще несколько статей. А когда прочитаешь их все, найдешь ссылки на новые и новые статьи. Поэтому у меня сложилось впечатление, что разработчики закона – люди, очень далекие от сегодняшних реалий применения норм в уголовном судопроизводстве, они никогда не работали в правоохранительной системе. Судя по всему, при формировании этого кодекса выдергивали фрагменты нормативных актов разных государств, потом их сложили, скомпоновали и получили документ, который приняла Верховная Рада.

Если же говорить о конкретике, то мне, проработавшему 32 года в правоохранительной системе, первое, что бросается в глаза, это ликвидация стадии возбуждения уголовного дела. Теперь, получив заявление или сообщение о преступлении, следователь или прокурор обязаны немедленно зарегистрировать его в Едином реестре и с этого же дня начинать досудебное следствие. Т. е. нет больше стадии проверки, и с момента регистрации можно проводить допросы, обыски, изъятие вещей и документов. Это нововведение непременно приведет к безосновательному применению процессуального принуждения к гражданам, которые могут оказаться непричастными к совершению преступления.

Сергей Пойда, председатель Дарницкого районного суда Киева:

– На сегодняшний день рано говорить о каких-либо недостатках в связи с тем, что новый кодекс еще не работал. Они могут обнаружиться только в ходе его применения. Любые мнения о том, что та или иная норма прописана таким образом, что ее применение будет вызывать какие-то трудности, могут быть не более чем фантазией. Об этом пока рано говорить. Нельзя судить о том, как будет ехать автомобиль, если вы еще не сели за руль и не завели двигатель. Я надеюсь, что этот процессуальный закон будет надлежащим образом работать. А как будет на практике, покажет время.

Василий Таций, президент Национальной академии правовых наук Украины:

– Кодекс имеет очень много понятий, которые требуют толкования. Это неопределенные понятия. Скажем, что такое «публично недоступные места»? Или что такое «определенный обычай» или «деловая практика»? Таких неопределенностей в документе много, и это будет составлять исключительную сложность для следствия, поскольку от точного толкования этих понятий может зависеть решение того или иного дела.

Обратите внимание на еще одну интересную новеллу кодекса – соглашение о примирении между потерпевшим и обвиняемым или соглашение между прокурором и обвиняемым по конкретному делу. Казалось бы, прекрасная ситуация: мирным путем можно в короткий срок завершить рассмотрение дела. Но возникает вопрос, чем все это закончится. А закончится, опять-таки, передачей дела в суд и приговором суда. Причем возникают разные подходы к тому, какими полномочиями пользуется суд в подобных случаях, в каких пределах он может действовать, вынося приговор. И самое главное, если в таком соглашении достигнута договоренность об определенной мере наказания (что будет встречаться довольно часто), может ли суд назначить наказание ниже низшего предела, который установлен санкцией статьи? Как по мне, делать этого нельзя.

Думаю, нужно ускорить работу Верховного и Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел относительно толкования тех понятий, которые будут неоднозначно восприниматься на практике. Кроме того, нужно отслеживать механизм внедрения в жизнь нового УПК. Было бы полезно создать своеобразный мониторинговый комитет, куда вошли бы представители разных ведомств и ученые, чтобы обобщать практику, выяснять непонятные вопросы, помогать практическим работникам и нарабатывать рекомендации относительно дальнейшего усовершенствования УПК. Но главное, чтобы мы не спешили ежедневно вносить в него изменения. Нужно накапливать предложения, и если возникнет какая-то ситуация, делать это системно.

Василий Фаринник, начальник Главного следственного управления МВД Украины:

– Новым кодексом предусмотрено участие в уголовном процессе только профессиональных адвокатов. Не может быть адвокатом человек, сведения о котором не внесены в Единый реестр адвокатов Украины или о котором есть информация о приостановлении либо прекращении его права на занятие адвокатской деятельностью. Это в чем-то противоречит тем решениям Конституционного Суда, где сказано, что любой человек, имеющий высшее юридическое образование, вправе быть адвокатом. Но это закон, он принят и будет действовать, и прочие лица к защитной деятельности в уголовном процессе допущены не будут. И я объясню, почему. Те, кто занимается этой проблемой, знают, что у нас юристов очень много, а специалистов мало. Например, и в европейских странах, и в Америке чтобы быть адвокатом, нужно много учиться и сдавать экзамены. И чем выше уровень суда, в котором принимает участие адвокат, тем выше уровень фильтрации и допуска адвоката к участию в процессе. У нас же слишком много «специалистов», которые умеют только жалобы писать: ввели текст в компьютер, и только «шапки» меняют, а потом рассылают во все инстанции. Мы такие жалобы получаем пачками, проверяем, реагируем, но в большинстве своем это те жалобы (а они в основном касаются лиц, чья вина в ходе судебного процесса доказана), удовлетворить которые реально невозможно. Не таким образом надо осуществлять защиту. Это имитация: чем больше пишет, тем больше демонстрирует клиенту свою работу. И потому Единый реестр адвокатов Украины станет тем фактором, который будет стимулировать адвоката дорожить пребыванием в нем, чтобы его оттуда не исключили.

Виктор Пшонка, Генеральный прокурор Украины:

– Новый Уголовный процессуальный кодекс является революционным документом, который поворачивает не только судопроизводство и всю правоохранительную систему, но и всю государственную систему лицом к людям. Новый УПК лишает судопроизводство лишнего формализма, усиливает состязательность процесса и его участников, но самое главное, он вносит революционные изменения в систему уголовной юстиции. Именно потому Генеральная прокуратура со дня принятия нового УПК особое внимание уделяет вопросам надлежащего применения его норм на практике.

Первоочередным является ускорение подготовки и принятия закона об уголовных проступках. Необходимо завершить процесс оптимизации структуры и штатной численности правоохранительных органов. Их деятельность по новому процессу требует дальнейшей законодательной регламентации. Следует также завершить работу над межведомственным урегулированием статистического учета. В то же время, острым вопросом остается проблема защиты прав граждан, которые пострадали от преступности.

Владимир Британчук, судья Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел:

– Для оценки нового УПК необходимо, чтобы он начал действовать. Ведь может получиться так, что те положения, которые мы сегодня воспринимаем негативно, на практике зарекомендуют себя с хорошей стороны. Но вместе с тем, мне кажется, что наиболее трудным для судов будет рассмотрение уголовных производств по соглашению между обвиняемым и прокурором и обвиняемым и потерпевшим. Связано это будет как раз с отсутствием судебной практики в этом вопросе как таковой. Могу сказать, что уже прогнозируется увеличение нагрузки на апелляционные суды, поскольку они будут рассматривать как жалобы на действия следственных судей, так и дела по обжалованию приговоров прокурорами.

Галина Каныгина, судья Верховного Суда Украины:

– Безусловно, недостатки в УПК есть, начиная с каких-то несущественных организационных вопросов, в т. ч. связанных с недофинансированием, и заканчивая тем, что не везде состыковываются нормы. Но это будет видно, когда кодекс начнет действовать. Как по мне, прокурорские работники не до конца готовы к нововведениям. Тех нескольких месяцев, в течение которых шла адаптация к новому законодательству, явно недостаточно для того, чтобы изменить менталитет и уровень квалификации молодых прокуроров. Поэтому на начальном этапе будет сложно, и законодателю необходимо будет прислушиваться к практикам с тем, чтобы своевременно внести необходимые изменения.

Инна Рафальская, председатель Киевской городской квалификационно-дисциплинарной комиссии адвокатуры:

– Пока новый УПК не начнет действовать, сложно определить плюсы и минусы, которые возникнут на практике. Но суды должны выработать четкую позицию, особенно в том, что касается следственных судей, чтобы требования закона соблюдались, и не было нарушений. Пожалуй, проблемным станет переходной период. К недостаткам можно отнести и то, что право адвокатов на формирование доказательной базы не обеспечено надлежащим образом. Все будет зависеть от того, как следователи будут реагировать на наши ходатайства. Пока не начнем работать, сложно сказать, соблюден ли принцип равенства сторон, несмотря на то, что в кодексе он задекларирован. Еще мне кажется, будет нелишним будет принять закон о детективной деятельности и дать детективам определенные полномочия, чтобы адвокаты могли через них собирать доказательства, если процессуально такое право им не предоставляется.

Сергей Сафулько, адвокат, член Высшего совета юстиции:

– Я не в восторге от нового УПК. Он принесет адвокатам много сюрпризов. Лично я как адвокат к наиболее существенным недостаткам нового УПК отношу способ, которым могут собираться доказательства по уголовному делу. Особенно в той части, где речь идет о даче показаний с чужих слов. Практика, которая сложилась и складывается в Украине, дает все основания для вывода о том, что правоохранительные органы, в частности следователи, будут этим правом злоупотреблять. Второй момент – это право следователя без участия защитника провести перед следственным судьей допрос определенного лица в качестве свидетеля при условии, что в суд он вызываться не будет. Это означает, что там, где следствию нужны определенные доказательства, со свидетелями будет проводиться соответствующая работа.

Также меня не устраивает процедура рассмотрения жалоб на действия, бездеятельность и решения следователей и прокуроров. По сути, сохранен тот самый институт рассмотрения жалоб, который существовал до сих пор. По новому УПК мы можем рассматривать в суде только 4 вида жалоб, а остальное переносится на потом, на предварительное заседание, на рассмотрение дела по существу. Большинство таких жалоб будет рассматриваться только при предварительном рассмотрении дела судом или при рассмотрении его по существу. Это не шаг вперед, это, по сути, тот самый застой, который существовал с тех пор, когда появилась норма закона, которая позволяла обжаловать в суде действия или бездействие следователей.

ИНФОСПРАВКА

По данным Департамента информационных технологий МВД Украины:

Топ-7 новелл нового УПК, которые могут иметь отрицательные последствия для общества:

• защитником сможет быть только адвокат, внесенный в Единый реестр адвокатов Украины, что приведет к тому, что родственники подсудимых, содержащихся под стражей, не смогут выступать в роли их защитников;
• ограничение права стороны защиты на ознакомление с материалами досудебного расследования усложняет процедуру обжалования основных процессуальных решений;
• ликвидация института возбуждения уголовного дела на самом деле повышает риск игнорирования правоохранительными органами заявлений граждан о преступлениях;
• усложнение процедуры получения разрешения на проведение отдельных оперативно-розыскных мероприятий увеличивает вероятность того, что доказательства виновности преступника, собранные в ходе их осуществления, будут признаны незаконными по формальным причинам;
• предоставление суду права признавать доказательствами показания с чужих слов может повлечь многочисленные случаи оговоров подсудимого;
• соглашение о признании виновности при злоупотреблении положениями этого института со стороны работников правоохранительных органов может привести к шантажу подозреваемого;
• институт соглашения о примирении между потерпевшим и подозреваемым может превратиться в инструмент для вымогательства денег у последнего.