Василий Ульрих ? символ советского беззакония

Василий Ульрих – председатель Военной коллегии Верховного суда СССР (1889 г., Рига – 1951 г., Москва)

Имя многолетнего председателя Военной коллегии Верховного суда Ульриха сегодня, пожалуй, мало о чем говорит молодому поколению. Но за этим именем скрыта не просто судьба какого-то очередного сталинского временщика, вдруг потерявшего расположение хозяина. За ним целая эпоха советского политического террора, и в центре как зловещий символ — год 1937-й.

Путь на вершину судебной власти Василий Ульрих прошел за довольно короткий срок. Благодаря революционному происхождению. Он родился 1 июля 1889 года в Риге в семье, как сам писал в анкетах, «профессионального революционера». Его отец происходил из балтийских немцев, а мать — из русского дворянского рода. Образование Василий Ульрих получил в Рижском политехническом институте (1914 г.), однако по специальности не работал и дня. В 1915 г. Ульриха призывают в армию, где он вначале служил в саперном батальоне, окончил школу прапорщиков, а с 1917 г. числился подпоручиком. Однако уже с 1918 г. Ульрих работал в органах НКВД и ВЧК, занимая должность заведующего финансовым отделом, а впоследствии – и начальника Особого отдела морских сил Черного и Азовского морей. Чехарда назначений заканчивается в феврале 1920 г., когда Ульрих, не имея за плечами никакого юридического образования, становится председателем Главного военного трибунала войск внутренней охраны. Конечно, в те годы «правильное» происхождение и политическая преданность играли куда большую роль, чем компетентность. А возможно, важен и тот факт, что жена Ульриха — Анна Давидовна Кассель — работала в секретариате Ленина.

В июле 1921 года Ульрих был назначен председателем Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК, тогда окончательно и определилась его дальнейшая судьба. С 1923 года он — председатель Военной коллегии Верховного суда РСФСР, а с 1926 года в течение двух с небольшим десятилетий занимает должность председателя Военной коллегии Верховного суда (ВКВС) СССР. Начиная с 1933 года все громкие политические судебные процессы, о которых трубили советские газеты, проводились под председательством Ульриха. Согласно постановлению ЦИК СССР от 10 июля 1934 года дела об «измене родине», шпионаже, диверсии, вредительстве и прочих политических преступлениях после расследования их госбезопасностью передавались на рассмотрение военных трибуналов и ВКВС.

Ульрих быстро учился сталинской науке вершить скорую и жестокую расправу. Он понял главное: приговоры выносит не он и не руководимая им Военная коллегия. Приговоры выносит Сталин, а Ульриху лишь выпадает честь их оглашать. В декабре 1934 года во время суда над убийцей С.М. Кирова Леонидом Николаевым Ульрих, будучи озадачен какими-то неясностями в деле, позвонил Сталину и услышал от него: «Какое еще доследование? Никаких доследований. Кончайте». Если внимательно взглянуть на списки посетителей, принятых Сталиным в кремлевском кабинете, обнаружится удивительная закономерность. Ульрих посещал Сталина каждый раз накануне вынесения приговоров в ходе показательных «Московских процессов». И вполне понятно зачем. Именно Сталин лично определял меру наказания и собственноручно редактировал тексты приговоров. Задача Ульриха заключалась лишь в превращении «сталинских расстрельных списков» в приговоры Военной коллегии. Тем не менее ВКВС и ее выездные сессии на местах проводили заседания по упрощенной процедуре: без участия обвинителя, защитника и вызова свидетелей. Тратили они на каждого подсудимого лишь по несколько минут. Когда в ходе коротких опросов Ульрих слышал от подсудимых о том, что их в НКВД пытали и их признание вины и все показания попросту выбиты, он оставался совершенно равнодушен.

За период с 1 октября 1936-го по 1 ноября 1938 года ВКВС в качестве суда первой инстанции рассмотрела рекордное число дел — на 36906 человек, из них 25355 были приговорены к расстрелу. Волна арестов 1937–1938 гг. не обошла стороной и систему военной юстиции. По заведенному тогда порядку аресты мало-мальски высокопоставленных партийных и государственных чиновников работники НКВД должны были согласовывать с руководителями соответствующих ведомств. Ульрих с легкостью давал санкции на аресты подчиненных ему работников — председателей и членов коллегий военных трибуналов. Но было кому следить и за самим председателем Военной коллегии. По завершении Большого террора новый нарком внутренних дел Берия обратил внимание Сталина на то, что не все в порядке у главного военного судьи. Оказывается, он невоздержан и, что еще хуже, болтлив. А ведь рассказать при желании Ульрих мог много чего. Оказывается, Ульрих не только присутствовал при приведении приговоров к высшей мере в исполнение, но и сам участвовал в убийствах. Сам расстреливал. В частности — Я. Берзина, начальника разведывательного управления РККА, бывшего наркома юстиции Н. Крыленко. Вполне вероятно, что наряду с Лубянкой расстрелы происходили и прямо на месте – в подвале здания Военной коллегии (на Никольской, 23).

В 1939-м и в последующие годы продолжалось осуждение по «сталинским расстрельным спискам», просто их количество теперь было не столь катастрофически велико, как в годы Большого террора. Однако и для их оформления в виде решений ВКВС сноровка и опыт Ульриха были незаменимы. Достаточно вспомнить, с какой легкостью в мае 1940 года Ульрих заочно, без суда, оформил приговор ВКВС на большую группу специалистов — ученых и конструкторов, занятых на оборонных работах в «шарашках», — закрытых тюремных конструкторских бюро. И среди них был известнейший впоследствии авиаконструктор Туполев. Разумеется, всю эту процедуру заранее одобрил Сталин.

И хотя Сталин после 1938 года больше никогда не принимал Ульриха в своем кремлевском кабинете, сохраняя державную дистанцию, верный судья не был забыт. Он дослужился до звания генерал-полковника юстиции и был щедро осыпан наградами. Грудь Ульриха украшали два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны I степени и Красной Звезды, многие медали и в их числе «За оборону Москвы». Может быть, за скорые суды и расстрелы в Москве осенью 1941-го?

Как это ни удивительно, но «сгорел» Ульрих как раз на том, о чем Берия сигнализировал Сталину еще в 1939 году. В апреле 1945 г. на имя секретаря ЦК Маленкова поступила бумага. В ней сообщалось о пьяной выходке Ульриха на устроенном им на даче банкете по случаю получения наград, куда были приглашены все члены Военной коллегии: «Ульрих обратился ко всем присутствующим с речью о том, как он, возглавляя работу коллегии в 1936–1938 гг., проводил борьбу с врагами народа. В этой речи т. Ульрих допустил антипартийную болтовню, рассказал присутствующим членам коллегии и их женам о ряде дел, составляющих государственную тайну особой важности (дело Ежова и др.). Говоря об этих делах, т. Ульрих в присутствии женщин ругался площадной бранью, употребляя выражение — «жидовская морда». Кроме того, в документе говорилось о том, что всем работникам Военной коллегии «известны случаи частых выпивок т. Ульриха, долголетнее сожительство его с двумя женами». В деле поручили разбираться заместителю председателя Комиссии партийного контроля Матвею Шкирятову. Но тот особенно не торопился. Наконец весной 1948 г.  вопрос о кадровых перестановках назрел. В ЦК пришли к выводу, что Ульрих, хотя и «заслуженный трибунальский работник, безусловно добросовестный и честный», но живет лишь прошлыми заслугами, «оторвался от обстановки сегодняшнего дня», «утратил чувство партийной принципиальности». В августе 1948 г. Ульрих был смещен с должности председателя ВКВС.

Потеряв высокий пост, Ульрих занял малозаметную должность начальника курсов усовершенствования военно-юридического состава Советской армии. Он не пережил Сталина, и от позора хрущевских разоблачений его уберегла смерть. Кончина Ульриха была отмечена 10 мая 1951 года скромным некрологом в «Красной звезде». Похороны тоже особой пышностью не отличались, хотя, как вспоминали очевидцы, слушатели Военно-юридической академии на руках пронесли гроб с телом Ульриха на Новодевичье кладбище.

Инквизитор планетарного масштаба

Василий Ульрих возглавлял Военную коллегию Верховного суда СССР более 20 лет – с 1926 до 1948 года, и на этом поприще, проявив недюжинные способности, смог отправить на тот свет целый сонм так называемых «врагов народа». На его счету Бухарин, Рыков, Зиновьев, Каменев, Тухачевский, Блюхер и многие тысячи других, кто оказался неугодным советскому режиму. Судья Ульрих не церемонился с процессуальными тонкостями. Он успевал рассматривать дела и зачитывать смертные приговоры за 15 минут, поставив эту процедуру на конвейерный поток. Судебные заседания под его председательством представляли собой не что иное, как гнусный фарс. Как правило, они проходили без участия защиты и присутствия публики. Более того, Ульрих и самих подсудимых не всегда желал видеть. В 1941 году он заочно подписал за придуманные преступления смертный приговор большой группе политических заключенных, содержавшихся в Орловской тюрьме. Их было 161 человек, и все они за то же самое ранее уже были приговорены к лишению свободы, причем некоторые из них уже умерли. Это были люди разных национальностей и полов.

Дотошные исследователи, в частности известный российский публицист Ярослав Голованов, полагают, что Ульрих отправил на казнь больше людей, чем все инквизиторы, вместе взятые, за всю историю человечества (странно, что Книга рекордов Гиннеса прошла мимо этого факта). Тот же Голованов назвал Ульриха Торквемадой.

Интересный документ опубликован в журнале «Известия ЦК КПСС» ? 11 за 1991 год. Из него следует, что в перестроечное время против Ульриха по обвинению в нарушении законности возбуждалось уголовное дело, но прокурор В. Зыбцев прекратил его, и не по причине смерти обвиняемого, а за отсутствием состава преступления: «Не наказывать же судью за то, что тот четко выполнял указания своего начальства!» Вроде бы считается, что смерть уравнивает всех, покинувших этот бренный мир. К примеру, еще древними был придуман девиз «de mortuis aut bene, aut nihil» (о мертвых или хорошо, или ничего). Но как же тогда вообще быть с историей, которая не терпит умолчаний?!