Операция «новый УПК» под угрозой срыва

«Новаторский», «демократический», «революционный» – так характеризовали проект Уголовного процессуального кодекса его авторы. Однако надежды на то, что из парламента он выйдет в первозданном виде, в котором был принят 9 февраля в первом чтении, могут не оправдаться. Уже сейчас приводится немало веских аргументов в пользу того, что проект содержит спорные нормы. Их усматривают во всем, начиная от названия до мелких деталей, которые на практике могут перерасти в немаленькие лазейки для тех, кто «революционность» изменений не воспримет.

После принятия законопроекта в первом чтении от субъектов законодательной инициативы поступило около 3 тыс. поправок к нему. Об этом глава профильного Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Виктор Швец сообщил 29 февраля на расширенных слушаниях «О подготовке к рассмотрению во втором чтении проекта Уголовного процессуального кодекса Украины (№ 9700)» при участии членов комитетов ВР, ученых, адвокатов, представителей судебной и правоохранительной систем. «Несмотря на срочную необходимость принятия УПК, Комитет при подготовке проекта к первому чтению разделился поровну: 5 депутатов проголосовали за его принятие, 5 воздержались», – отметил В. Швец, открывая слушания. Причина – существенные замечания, которые успели поступить в Комитет и сформировались в 3 условные группы предложений. Первая – это поправки, которые, по сути, возвращают нас к действующей модели уголовного процесса. Во вторую включены замечания, которые, наоборот, ориентированы на западную модель уголовного преследования. «В этом также может быть смысл. Ведь на Западе есть прокурор, который направляет расследование и принимает важнейшие процессуальные решения, и детективы, которые раскрывают преступления. Зато в проекте, который мы сегодня рассматриваем, присутствует и такая фигура, как следователь. Он еще не прокурор, но уже и не оперативник. Нам следует подумать, каким образом выписать его полномочия, чтобы следователь не превратился в помощника прокурора по выполнению срочных поручений. Представьте себе, что такому следователю еще грозит уголовная ответственность за невыполнение указаний прокурора, ведь проектом вводиться специальная статья в УК», – пояснил В. Швец. В третью группу включены поправки, направленные на совершенствование проекта с учетом реальной ситуации в Украине.

При обсуждении проекта УПК возникает серьезная дискуссия даже по поводу его названия. Глава Комитета сообщил, что поступило множество предложений, касающихся смены названия кодекса: с «Уголовный процессуальный кодекс» на «Кодекс наказаний за уголовные преступления», «Карный кодекс» и др. Они основаны на том, что слово «уголовный» переводится как «преступный». По мнению специалистов Института украинского языка НАН, к которому Комитет официально обратился с просьбой дать разъяснения, в названии «Уголовный процессуальный» не хватает указания на наказание, а потому лучше подходит название «Уголовно-процессуальный». И это лишь один аспект, а Комитету необходимо по каждому из 3 тыс. предложений принять решение с соответствующим обоснованием.

«В любом случае, никто, кроме Верховной Рады, новый кодекс не примет», – отметил В. Швец и выразил надежду, что вполне возможно сделать его таким, чтобы он еще 100 лет стоял на защите прав и свобод наших соотечественников: «Многие замечания обосновываются несоответствием Кодекса Конституции. Мы должны доработать проект таким образом, чтобы после его принятия не было оснований для внесения конституционного представления». «Меньше критики, больше предложений!» – призвал председательствующий участников мероприятия. Но критики избежать не удалось.

Следственная «зависимость»

«Наконец после 15 лет дискуссии переросли в конкретное решение Верховной Рады», – отметил судья Конституционного Суда Украины в отставке Николай Козюбра. По его мнению, положительными являются переход к утверждению принципа соревновательности и отказ от института дополнительного расследования. Однако есть и негативы: «В проекте гипертрофирована функция прокуратуры, и она фактически нивелирует роль следователя. Согласно Конституции, прокурор осуществляет исключительно надзор за соблюдением законов органами дознания и досудебного следствия. В проекте же роль прокурора состоит в предоставлении разного рода указаний следователю, который за их невыполнение может быть привлечен к уголовной ответственности». Помимо этого, в проекте искажена идея суда присяжных, а роль ВСУ в уголовном процессе сведена на «нет». «По некоторым делам он мог бы выступать кассационной инстанцией», – подчеркнул г-н Козюбра. Эту позицию поддержал и другой судья КСУ в отставке, Михаил Костицкий. Он подчеркнул, что следователь должен оставаться самостоятельной процессуальной фигурой, а не «казачком» на службе у прокурора.

«Но следователь никогда не был полностью самостоятельным в ведении следствия, – парировал начальник главного следственного управления МВД Украины Василий Фаринник. – Он всегда был, по сути, подчиненным начальнику милиции. А начальник милиции – это руководитель органа дознания, для которого, как известно, один из важнейших показателей работы – высокий процент раскрываемости любой ценой. Мы подготовили концепцию реформирования органов внутренних дел. Речь идет о том, чтобы создать центральный орган исполнительной власти в службе досудебного следствия и вывести следователя из подчинения начальника милиции». По его словам, с этой целью в этом году состоится эксперимент по внедрению «вертикального» подчинения следственных подразделений.

В свою очередь, заместитель Генерального прокурора Украины Евгений Блаживский подчеркнул, что полномочия прокуратуры, выписанные в проекте УПК, вполне соответствуют Конституции, и, более того, их становится меньше. В качестве позитивов проекта он отметил отмену альтернативной подследственности, введение института следственного судьи. Но дальнейшее расширение полномочий такого судьи, по словам г-на Блаживского, может привести к отрицательным последствиям. Что касается передачи полномочий прокуратуры по проведению следствия по истечении 5 лет, то они должны перейти, по его мнению, к вновь созданному следственному органу. Напомним, ранее члены Комитета высказывали мнение, что такой орган может быть создан на базе Главного следственного управления ГПУ.

Страна доносов

Упразднение стадии возбуждения уголовного дела также вызвало много нареканий. Напомним, согласно проекту, начало производства не будет оформляться отдельным постановлением: информация сразу же будет заноситься в Единый реестр досудебных расследований. Европейские эксперты в целом одобрили такой подход. Однако, во-первых, как отметил В. Швец, есть риск, что это приведет к фактам давления с помощью различных необоснованных доносов. Во-вторых, просчитывал ли кто тот объем работы, который завтра ляжет на плечи работников органов внутренних дел в связи с новацией? Как подчеркнул В. Фаринник, если исходить из цифр 2011 г., то это около 3 млн заявлений на 15,5 тыс. следователей.

Еще один вопрос, который возник у профессора, заведующего кафедрой уголовного процесса НУ ОНЮА Юрия Аленина: как человек, в отношении которого начнется производство, узнает, что он уже является подозреваемым, и каким образом он сможет обжаловать такое решение, если оно никоим образом не оформляется? Академик Александр Бандурка отметил: «Требуют усовершенствования процессуальные механизмы обжалования действий и решений органов досудебного расследования, прокурора, судьи, особенно в момент уголовного производства после внесения соответствующих данных в Единый реестр досудебных расследований. Что прокурор будет опротестовывать: номер регистрации или уголовное производство? Ведь подозреваемый может и не знать, что относительно него ведется уголовное производство, до самого предъявления обвинения». С ним согласился и В. Швец: «Выходит, что после того, как любое лицо сделало заявление о возможном преступлении, сразу фактически начинается досудебное расследование: как в отношении кандидата в Президенты, народных депутатов, судей, так и в отношении других граждан». Как подчеркнул академик НАН Украины Владимир Зеленецкий, «авторы проекта отказались от регламентации первой части процесса и сразу переходят к досудебному следствию. Но до него надо обеспечить защиту прав и законных интересов всех людей, которые связаны с заявлениями, сообщениями о преступлении». Кроме того, как подчеркнул В. Фаринник, не выписана форма заявления о преступлении: «В п. 2 ст. 95 действующего УПК установлено, что человек, который подал заявление, предупреждается об ответственности за неправдивый донос, о чем берется соответствующая расписка. В проекте нового УПК этого нет». По словам Александра Михайленко, профессора, д.ю.н., «упразднение такой стадии не соответствует ни традиции, ни практике расследования преступлений. Это называется “включить рубильник и забыть”».

Дискуссию подытожил замглавы СБУ Владимир Породько: «Что касается сомнений относительно того, как должна начинаться стадия досудебного производства, и отсутствия дополнительной проверки поданного заявления, хочу отметить, что каким бы демократическим ни казалось такое начинание, все же любое уголовно-процессуальное производство – это ограничение прав и свобод человека, и мы должны обратить на это внимание». Таким образом, в вопросе необходимости возвращения к фиксированию возбуждения уголовного дела идет поиск компромисса.

Адвокатура – «за»

Присутствующие на слушаниях адвокаты в основном высказались за необходимость принятия проекта УПК. Они отметили соревновательность процесса, которая обеспечивается исключительным участием адвокатуры в качестве защитников, наличие баланса прав обвинения и защиты. Но, по их мнению, есть и недочеты. Изменений требуют, по словам президента Союза адвокатов Украины Лидии Изовитовой, положения, касающиеся того, что защитник только присутствует при проведении процессуальных действий, а не принимает в них активное участие. Есть вопросы и по поводу негласных следственных действий. «Если по отношению к защитнику, который осуществляет сбор и хранит доказательства, которые должны открыться только на определенной стадии уголовного производства, сторона обвинения проведет негласные следственные действия в порядке ст. 250 проекта УПК и до постановления определения следственного судьи обыщет его офис, сделает аудио-, фотосъемку и негласно изымет собранные доказательства, о каких одинаковых возможностях идет речь? Поэтому предлагаю ст. 246 проекта дополнить нормами о запрете проведения любых следственно-розыскных действий по отношению к адвокатам, в т. ч. в их жилищах, помещениях, офисах», – подчеркнула г-жа Изовитова. Также, по ее словам, отсутствует норма о правах защитника – они установлены через права его «подопечного»: «В связи с этим стоит дополнить ст. 46 УПК конкретными правами защитника. Нарушение этих прав должно влечь за собой отмену судебного решения».

Примечательно, что некоторые ученые не поддерживают идею исключительной роли адвокатов в качестве защитников. «Правильнее было бы определить в ЗУ «Об адвокатуре» категории дел, где защитниками могут выступать только адвокаты», – считает Н. Козюбра.

Где нужно – поправят

За всем этим обсуждением как-то забыли о другой, не менее важной стадии – судебном рассмотрении. Присутствующий на слушаниях зампредседателя Высшего спецсуда по рассмотрению гражданских и уголовных дел Станислав Мищенко подчеркнул, что нужно обратить внимание на сроки, «зарегулированность» вынесения конкретных решений, где это не является необходимым, а лишь ведет к лишним расходам, а также внимательнее отнестись к основаниям отмены судебных решений.

Отметим, что УПК в первом чтении был принят с определенными оговорками, о чем сказано в постановлении ВР №4364. В частности, речь шла об определении порядка привлечения к уголовной ответственности, ареста и задержания отдельных категорий лиц – народных депутатов, судей; определении процессуальных полномочий прокуратуры, СБУ; формировании системы досудебного следствия на базе Главного следственного управления ГПУ. Было отмечено, что при доработке УПК эти оговорки необходимо учесть, поскольку они, по сути, являются «пропуском» проекта к принятию во втором чтении. Кроме того, как подчеркнул член Комитета Виктор Шемчук, поступившие предложения свидетельствуют о возможной необходимости создания единого следственного органа; о необходимости исправить «перекосы» в подследственности; урегулировать ОРД. «Если будет отсрочено введение проекта УПК в действие, у нас будет возможность внести изменения в него», – подчеркнул он.

Отметим, что продолжается активное обсуждение сроков вступления УПК в силу. Вопрос в том, смогут ли 500 тыс. работников правоохранительных органов за полгода не только прочитать новый Кодекс, но и понять, о чем в нем идет речь, и самое главное – перестроиться под «дух» европейского закона. В ином случае, как предостерег замглавы Комитета ВР по вопросам правовой политики Сергей Гусаров, «учитывая новые подходы, отмену института дополнительного расследования, есть риск, что реальное количество оправдательных приговоров значительно превзойдет прогнозируемые экспертами 20–25%, что поставит под сомнение защиту прав потерпевших». Это и другие интересные мнения Комитет, очевидно, учтет при подготовке проекта ко второму чтению, что должно произойти совсем скоро.

Наталья Мамченко,

«Судебно-юридическая газета»