Судья ВСУ Галина Каныгина: «Судья – не специалист в области медицины, но он может отпустить тяжелобольного заключенного в последний путь…»

На протяжении последнего года судейским самоуправлением проведена колоссальная работа, исследованы причины глобальной для Украины проблемы – длительного содержания под стражей лиц, которые закреплены за судами. Как выяснилось, виноваты в этом не только органы правосудия. Но назревает другой вопрос, который вновь хотят «повесить» на судей: проблема высокой смертности в местах лишения свободы. Как известно, далеко не все осужденные доживают в тюрьме до окончания срока наказания. В предыдущих номерах наше издание анализировало обращение первого зампредседателя Государственной пенитенциарной службы (далее – ГПтС) Сергея Сидоренко, в котором сказано, что ответственность за смерть взятых под стражу и осужденных лежит также и на судьях, которые отказывают в освобождении тяжелобольным. Г-н Сидоренко просил Совет судей Украины (далее – ССУ) обратить особое внимание на такую практику, ведь в 2011 г. суды отказали 292 тяжелобольным, из которых 102 уже умерли. В ССУ внимательно отнеслись к этому вопросу, создав рабочую группу, которая со 2 апреля по 18 мая изучала организацию работы при рассмотрении материалов об освобождении от дальнейшего отбывания наказания тяжелобольных в отдельных судах Донецкой, Днепропетровской, Херсонской, Киевской областей. Об итогах этой работы «Судебно-юридической газете» рассказала руководитель рабочей группы, член Совета судей Украины, судья Верховного Суда Украины Галина Каныгина.

– Галина Владимировна, какое заключение сделала рабочая группа Совета судей Украины, изучив организацию работы отдельных судов по рассмотрению материалов об освобождении тяжелобольных лиц от дальнейшего отбывания наказания?

– Изучение организации работы – эффективный способ помочь судьям. Вначале нужно увидеть недостатки в организации рассмотрения той или иной категории дел, а потом проанализировать, где судьи не могут самостоятельно эти недостатки устранить: проблема может быть в несовершенстве законодательства или организации работы других государственных органов. Действительно ли ситуация такова, как ее описала в своем письме к Совету судей Украины Государственная пенитенциарная служба? Рабочая группа ССУ изучила материалы дел, выезжала на места в отдельные суды. И мы увидели, что проблема, о которой идет речь, заключается не только в деятельности судов. Действительно, суды удовлетворяют не все представления органов пенитенциарной службы об освобождении тяжелобольных осужденных. В соответствии с ч. 2 ст. 84 УК Украины, на суд не возлагается обязанность непременно удовлетворять все представления. Кроме того, при изучении мы исходили из того, что решения судов вступили в силу и подлежали исполнению.

Представим: перед судьей представление органа пенитенциарной службы и заключение медицинской комиссии о том, что у осужденного заболевание, которое указано в специальном перечне, и судья должен решить, освобождать ли такое лицо. Нам во время изучения, к примеру, попался на глаза случай, когда человек был осужден к 10 годам лишения свободы за убийство в нетрезвом состоянии родной матери. Он отбыл лишь незначительную часть наказания (всего 1,5 года), и уже подается представление на его освобождение. Отказывая в удовлетворении представления об освобождении этого тяжелобольного, судья, в соответствии с требованиями закона, указал, что учитывает тяжесть совершенного преступления и срок отбытия наказания, а также то, что руководитель органа пенитенциарной службы не мотивировал, какие обстоятельства свидетельствуют о том, что эта болезнь препятствует исполнению наказания. Т. е. судья, принимая решение, руководствовался законом и исходил из своего опыта.

Более того, мы констатировали, что решения судов об отказе в удовлетворении представлений об освобождении практически не обжалуются в апелляционном порядке. Практика складывается так, что пенитенциарная служба через две недели или через месяц просто повторно обращается в суд с представлением об освобождении, причем по некоторым материалам – на основании тех же медицинских данных, которые были при подаче первого представления: не проведены дополнительные обследования, не взяты новые анализы. Есть факты обращения с представлением об освобождении осужденного трижды на основании одних и тех же медицинских данных, лишь на четвертый раз были проведены дополнительные исследования. В связи с этим создается впечатление, что суд отказал в освобождении два-три раза подряд. Кроме того, часть представлений об освобождении мотивируется наличием сердечных заболеваний, высокого давления и пр. заболеваний, но при этом не указывается, какие обстоятельства препятствуют отбыванию наказания. Мы же понимаем, что и на свободе многие болеют такими заболеваниями, и, тем не менее, работают. Поэтому мнение о том, что судья должен решить вопрос только так, как просит пенитенциарная служба, не основано на законе.

– С чем, на Ваш взгляд, связана настойчивость ГПтС в подаче представлений об освобождении одного и того же лица?

– Есть стадия заболевания, на которой эффективное лечение уже невозможно. С точки зрения гуманности, представителей ГПтС можно понять – они хотят, чтобы последний путь у человека был где-то по месту жительства, на свободе, с формальной точки зрения, факт смерти будет зафиксирован не в местах лишения свободы. С точки зрения человечности – да, если лицо умирает, лучше было бы, чтобы это произошло дома. Но если исходить из тех материалов, которые мы просмотрели, то лишь в отдельных областях пенитенциарная служба конкретных колоний дает сведения, куда лицо будет направлено. По представлениям об условно-досрочном освобождении требуется представление суду сведений о том, будет ли осужденный трудоустроен, где он будет проживать и т. д. В случае же с тяжелобольными в законодательстве отсутствуют требования об этих сведениях. Встает вопрос: куда будет направлен практически умирающий человек? Не вынести же за ворота колонии и оставить? Пенитенциарная служба в Днепропетровской области с представлением подает сведения о больнице, в которую будет направлен осужденный в случае освобождения. Данных о том, что их заберут родственники, что кто-то будет ухаживать за ними, в материалах дел мы не увидели. Например, в указанном выше материале об освобождении осужденного за убийство матери отсутствовали сведения о том, кто его заберет и где будет проводиться лечение.

– Из письма замглавы ГПтС следует, что люди умирают, поскольку судьи отказывают в удовлетворении представлений…

– Почему Совет судей Украины решил провести проверку? В составе ССУ два судьи-криминалиста и судьи других юрисдикций, которые ранее, работая судьями первой инстанции, рассматривали такие материалы, поэтому мы понимали, что осужденные умирают не потому, что суд отказал в удовлетворении представлений. Но для того, чтобы выяснить, какова ситуация на самом деле, Совет судей пришел к выводу, что надо изучить организацию работы судов при рассмотрении материалов этой категории в судах, указанных в обращении Пенитенциарной службы Украины.

Рабочая группа запросила из пенитенциарной службы сведения о тех 102 осужденных, которые умерли, не дождавшись решения суда. Мы попросили этот список. Первой в списке идет Херсонская область. Приведу пример по первому лицу, указанному в присланной на наш запрос таблице. 21 декабря 2010 г. лицо доставлено в колонию, при которой есть больница. 22 декабря, уже на следующий день, медицинская комиссия дала заключение, что у осужденного заболевание, которое дает основание ставить вопрос о его освобождении по болезни. В этот же день, 22-го, материалы направляются в суд, а 25 декабря человек умирает – конечно, он не дождался решения суда. Можно ли по этому случаю сделать вывод, что суд виноват в сложившейся ситуации?

Конкретных сроков, в течение которых должны быть рассмотрены материалы об освобождении лица по болезни, в действующем УПК нет. ССУ подавал предложение о необходимости внесения соответствующих изменений в действующее законодательство, однако в новом Уголовном процессуальном кодексе уже установлен этот срок – 10 дней. Хотя в отдельных случаях такие материалы должны рассматриваться незамедлительно.

Судья не является специалистом в области медицины. Как ему определить, что материалы должны быть рассмотрены незамедлительно? Ведь представитель медицинской комиссии зачастую в судебные заседания приходит формально и говорит, что не является специалистом по этому заболеванию или лечащим врачом этого осужденного, и судья сам должен определиться с медицинскими проблемами. Судья может работать с медицинским заключением, когда ему предоставили все материалы, в т. ч. и сведения, как лицо отбывало наказание, когда заболело, когда выявили заболевание. Однако ответы на вопросы, почему заболевание выявили на поздней стадии и каким образом оказывалась медицинская помощь, в материалах, как правило, отсутствуют.

В законодательстве не предусмотрен порядок и срок, в который заключенному должны сообщить о принятом по представлению судебному решению. Во время изучения мы заметили, что в материалах отсутствуют данные, когда копия постановления была направлена в колонию, и когда осужденный получил эту копию, чтобы, скажем, он мог обжаловать такое решение. Таких данных нет, и это недостаток, который был связан с законодательной неурегулированностью. В новом УПК он устранен, и осужденный будет вправе обжаловать постановление суда.

– Требования к представлению органов пенитенциарной службы сформулированы в постановлении Пленума Верховного Суда «О практике применения судами законодательства об освобождении от отбывания наказания осужденных, заболевших тяжелой болезнью», принятом еще в 1973 г. Насколько они соответствуют сегодняшней действительности?

– В Постановление Пленума ВСУ 1973 г. последние изменения вносились в 1997 г. Когда мы начали анализировать законодательство и изучать практику, оказалось, что лучшего разъяснения о применении законодательства при рассмотрении дел этой категории не существует. На момент принятия этого Постановления более 10 лет действовал УПК, уже была накоплена определенная судебная практика. Отдельные заболевания, указанные в настоящее время в перечне, были редкими или мы о них не слышали (например, СПИД). Но реалии жизни от того времени, когда принималось постановление Пленума ВСУ, ушли далеко. И если человек находится на последней стадии заболевания СПИДом, то уже и судья должен понимать, что в этом случае исправление осужденного в местах лишения свободы невозможно – надо дать человеку возможность уйти в последний путь в условиях слободы. Но тут опять приходим к тому, что суду надо оценивать медицинские документы.

– Какие меры собираются предпринимать суды, в которых побывала рабочая группа ССУ?

- Скажу о тех судах, которые я посетила лично. Например, в Ирпенском горсуде Киевской области председатель отметила, что у них выделено три судьи, которые рассматривают категорию дел об освобождении тяжелобольных заключенных. Она сразу сказала: мы поняли, что есть недостатки в организации нашей работы, мы проведем совместное совещание с представителями пенитенциарной службы и с медиками и будем требовать надлежащего оформления материалов. Ведь иногда бывает, что формальности в представлении соблюдены, а на практике судье сложно принять объективное решение, поскольку недостаточно предоставленных документов.

Результаты изучения и решение Совета судей Украины по этим результатам мы направили в суды, где оно проводилось, а также в общие апелляционные суды областей. Исходя из полномочий судей и судов, определенных в Законе «О судоустройстве и статусе судей», мы просим, соответственно, одних – рассмотреть направленные документы, других – соблюдать законодательство. Также мы рекомендовали Высшему специализированному суду Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел направить в суды рекомендательные письма, потому что, в соответствии с законодательством, это может сделать только этот суд.

– В чем причина, что проблемы со сроками содержания лиц под стражей со временем не исчезают, а накапливаются?

– В 2010 г. Украина отчиталась перед Европейским комитетом по вопросам предотвращения пыток или нечеловеческого, унижающего достоинство поведения или наказания относительно реализации рекомендаций и замечаний. В частности, был поставлен вопрос о соблюдении норм жилой площади в некоторых СИЗО. Тогда же пенитенциарная служба указала, что длительное рассмотрение дел ведет к переполнению изоляторов. Если дела своевременно не рассматриваются, задержанных лиц в изоляторах становится все больше. Таким образом, не соблюдаются санитарные нормы содержания. И мы понимаем, что в какой-то мере такая ситуация связана и с финансированием. Украина отчитывается перед европейским сообществом, что-то делается, но пока не все получается. Хотя некоторые нормы нашего законодательства куда более жесткие, чем европейские. Например, в Конституции Украины есть предписание, что лицо, подозреваемое в совершении преступления, должно предстать перед судом не позже, чем через 72 часа. Практика же ЕСПЧ говорит, что это может быть и четыре дня. Таким образом, сказать, что у нас ненадлежащее законодательство, нельзя, главное – правильно его использовать.

Играют свою роль организационные моменты: если в производстве у судьи несколько уголовных и одновременно много гражданских дел, ему непросто будет все успеть в предусмотренные сроки. Скажем, в Германии судьи в первую очередь рассматривают те дела, где люди содержатся под стражей. В таком случае гражданские дела они откладывают. У нас же для рассмотрения гражданских дел тоже жесткие сроки. И за то, что судья несвоевременно рассмотрел гражданское дело, его тоже могут привлечь к дисциплинарной ответственности. Критический медико-социальный показатель нагрузки на одного судью пока не определен. Как известно, на такие исследования, по предварительным данным, потребуется около 180 тыс. грн. Такие средства для проведения соответствующей экспертизы Государственная судебная администрация Украины не может выделить. Однако у нас есть надежда, что эта проблема будет решена, ведь на ситуацию по длительному содержанию подсудимых в местах предварительного заключения без вынесения приговоров обратил внимание Президент Украины. Нужно, чтобы и общественность понимала, что судья должен работать в нормальных условиях.

– Каких результатов Вы ожидаете после изучения организации работы судов, проведенного рабочей группой ССУ?

– Суды, в которых мы провели изучение, предоставят нам информацию о проделанной работе. Они могут провести собрания и принять решение о рассмотрении этой категории дел конкретными судьями. При этом судьи могут принять во внимание, что до вступления в силу нового УПК материалы об освобождении тяжелобольных лиц все-таки нужно рассматривать в срок не более 10 дней. Есть надежда, что к нашим рекомендациям прислушаются. Думаю, пенитенциарная служба также примет их к сведению, и материалы об освобождении будут готовиться более тщательно. Что касается изменений на уровне законодательства, то в новом УПК они частично уже есть. Об итогах изучения, проведенного рабочей группой Совета судей Украины, мы поставили в известность всех, в т. ч. и инициатора нового УПК, Президента Украины. Проанализировать же эту ситуацию с точки зрения законодательного урегулирования и финансирования – это уже задача других органов.

Беседовала Наталья Мамченко,

«Судебно-юридическая газета»

**Nota bene**

Что делать главе суда, чтобы решить проблему волокиты при рассмотрении уголовных дел

Некоторые председатели судов утверждают, что не могут контролировать судей, допускающих волокиту, ссылаясь на отсутствие у них соответствующих полномочий в законе. Совет судей Украины столкнулся с такой проблемой, когда подводил итоги по результатам изучения организации работы местных судов при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и соблюдения сроков рассмотрения уголовных дел, по которым подсудимые содержатся под стражей, в Донецкой и Луганской областях. Проанализировав положения ЗУ «О судоустройстве и статусе судей» в части полномочий председателей, можно отметить, что опосредованно они все-таки могут влиять на организацию работы. Речь идет не об указаниях конкретному судье и по конкретному делу – таких прав они не имеют. Но они могут какие-то решения проводить через собрания судей. Во-первых, председатели судов имеют право инициировать собрание по определенным вопросам, а во-вторых, на них возлагается исполнение решений этого собрания. Т. е. они опосредованно могут влиять на ситуацию в суде.

Все во многом зависит от организации работы в целом и от авторитета председателя. Если председатель сам несобранный, не рассматривает дела и не знает нюансов рассмотрения разных категорий дел, конечно, его слова будут для коллектива пустым звуком. Поэтому и практика предоставления рекомендаций о назначении на административные должности такова, что это должен быть опытный, уважаемый человек. Тогда он сможет повлиять одним словом, а не какими-то властными полномочиями. Руководитель аппарата суда, конечно, не может прийти к судье и сказать: вы должны в течение 3 или, скажем, 10 дней рассмотреть дело, поскольку сроки «поджимают». Однако руководитель аппарата может проанализировать и рассчитать количество залов на количество рассматриваемых судьями дел в определенный день. Во многих судах есть проблемы с залами и конвоем, поэтому рабочее время должно использоваться рационально. Есть судьи, скажем так, которые и зал занимают, и конвой, а дела в эти дни не рассматриваются. Хотя наперед было известно, что не явится защитник или не будет доставлен подсудимый из-за болезни. Либо же судья назначает на одно время два-три дела, и получается «накладка». Если по каждому делу лица находятся под стражей, ясно, что это пустая трата времени и ненадлежащая организация работы. Таким образом, когда есть полная картина организации работы суда, проблемы можно обсудить на собрании, и судья, который их создает, будет видеть, что он выглядит не лучшим образом.

Если исходить из практики рассмотрения, скажем, многоэпизодных уголовных дел, опытный судья знает, что в первый день судебного заседания (когда много подсудимых, несколько эпизодов) можно выяснить личность подсудимого, рассмотреть ходатайства и огласить обвинительное заключение. Также можно решить вопрос о порядке исследования доказательств. Как правило, в этот день допросить всех потерпевших и свидетелей невозможно. Если судья видит, что в первый день может быть начато судебное следствие, он назначает слушание на следующий день или на ближайшие дни. Должно быть выделено время для вызова свидетелей, чтобы они успели приехать. Все эти нюансы необходимо учитывать заранее.

**Позиция**

Евросуд и осужденные в Украине: анализ судебных решений

Совет судей Украины проанализировал практику Европейского суда по правам человека с точки зрения соблюдения Украиной Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод – права на жизнь (ст. 2 Конвенции), запрета пыток (ст. 3 Конвенции).

По одному из последних решений Европейского суда по правам человека «Ошурко против Украины» есть особое мнение судьи от Украины Анны Юдковской, что эту проблему надо решать на уровне законодательства и государства. В нем указано, что само законодательство Украины создает проблему, поскольку участие осужденных в судебных заседаниях во время дебатов не предусмотрено. И сейчас уже в новом УПК это право предусматривается.

ЕСПЧ привел три составляющие, которые необходимо рассматривать при решении вопроса об освобождении тяжелобольного: состояние здоровья заявителя и условия его содержания, адекватность медицинской помощи, которая предоставляется ему, и целесообразность его содержания в местах лишения свободы в связи именно с таким состоянием.

Есть решение «Кац и другие против Украины». Оно касается Ольги Биляк, которая умерла от туберкулеза. В этом решении Европейский суд констатировал нарушение ст. 2 Конвенции в связи с необеспечением защиты права Ольги Биляк на жизнь. Суд обратил внимание на тот факт, что ей не уделяли соответствующего медицинского внимания в связи с состоянием ее здоровья. Несмотря на обострение многих серьезных болезней, предоставленная ей помощь была элементарной. К тому же, администрация СИЗО не только отказалась перевести Ольгу Биляк в специализированную больницу, но и не перевела ее в медицинскую часть учреждения. Женщина оставалась в общей камере даже после того, когда администрация СИЗО признала необходимость ее госпитализации и попросила у следственных органов разрешения на освобождение ее из-под стражи в связи с состоянием здоровья. После того, как состояние Ольги Биляк начало ухудшаться, органы прокуратуры отказали в удовлетворении ходатайств, поданных ею и ее адвокатом об освобождении из-под стражи, не дав каких-либо объяснений по поводу ее проблем со здоровьем. Если почитать решение ЕСПЧ, где описывается, как и куда она обращалась, как выявлялось ее заболевание, то очевидной становится несвоевременность выявления заболевания и оказания медицинской помощи. И вот после того, как мы уже закончили изучение, стало известно, что утвержден порядок взаимодействия Государственной уголовно-исполнительной службы Украины с учреждениями здравоохранения по вопросам оказания медицинской помощи осужденным. В утвержденном документе указывается на обязательность медосмотров, флюрографии и других скрининговых процедур.

В другом решении ЕСПЧ, по делу «Мельник против Украины», говорится, что заболевание имело место, но осужденному оказывалась надлежащая медицинская помощь. Это свидетельствует о том, что у государства, подписавшего и ратифицировавшего Конвенцию, нет обязанности непременно освобождать заключенного по причине болезни, но есть обязательство оказывать медицинскую помощь. Кроме того, есть интересный критерий в решениях ЕСПЧ: суд признает очевидность того, что медицинская помощь, которая оказывается в местах лишения свободы, может не быть по уровню такой же, как на свободе.

Судья Верховного Суда Украины Галина Каныгина,

специально для «Судебно-юридической газеты»