Экс-председатель Конституционного Суда И. Домбровский проанализировал нормы люстрационного закона

Наталья Мамченко,
Вячеслав Хрипун,
«Судебно-юридическая газета»

Разговоры о люстрации многих уже утомили. И, вроде бы, процесс идет, но его результаты пока видны слабо. Есть немало уволенных согласно Закону «Об очищении власти», но некоторые из них уже успели восстановиться в должностях через суд. Сам люстрационный закон вызывает массу вопросов, в т.ч. насколько он соответствует Конституции.

Своей позицией в вопросе люстрации с «Судебно-юридической газетой» поделился экс-председатель Конституционного Суда Украины Иван Домбровский.

«Согласно обоснованию Верховного Суда, положения п. 6 ч. 1 ст. 3 Закона «Об очищении власти» не соответствуют ч. 2 ст. 61 Конституции, поскольку нарушают принцип индивидуальной юридической ответственности, установленный указанной нормой Основного Закона. Более расширенного обоснования по этому вопросу в представлении не приведено. Однако, такая позиция ВСУ представляется необоснованной.

Анализ содержания положений Закона в целом и, в частности, преамбулы, ч. 2 ст. 1 свидетельствует об обязанности соответствующих органов или должностных лиц при его применении руководствоваться принципами верховенства права и законности, презумпции невиновности, индивидуальной ответственности, обеспечения права на защиту. Ч. 2 ст. 1 Закона предусматривает, что очищение власти (люстрация) касается только тех должностных лиц, которые своими решениями, действиями или бездействием осуществляли или способствовали осуществлению мероприятий, направленных на нарушение прав и свобод человека. Т.е. ответственность, предусмотренная Законом, может быть применена только к конкретному должностному лицу за совершение им конкретного противоправного деяния и с соблюдением принципов, указанных в этой же правовой норме. Таким образом, в п. 6 ч. 1 ст. 3 Закона во взаимосвязи с указанными положениями преамбулы и ч. 2 ст. 1 речь идет только об индивидуальной ответственности. Это же касается и п. 2 ч. 2 ст. 3 Закона.

Что касается несоответствия ст. 61 Конституции п. 13 ч. 2 ст. 3 Закона, то мотивировка по этой позиции в представлении ВСУ вообще отсутствует. Однако, в этом случае можно сослаться на указанные выше мотивы. Кроме этого, дополнительным аргументом является тот факт, что в этой норме говорится об ответственности судьи, который принял решение по отдельным вопросам, определенным в самой норме, т.е. речь идет о четко определенной индивидуальной ответственности судьи за конкретные действия (решения).

Аргументы Верховного Суда о несоответствии п. 13 ч. 2 ст. 3 Закона «Об очищении власти» ч. 1 и п. 5 ч. 5 ст. 126 Конституции сводятся к ссылке на конституционный принцип независимости судьи и возможность его увольнения за нарушение присяги. При этом в представлении указано, что сам факт принятия судьей определенного судебного решения не может быть основанием для его ответственности, если такое решение не признано в установленном законом порядке безосновательным (т.е. незаконным), а также без установления соответствующим органом преступного умысла или грубой небрежности судьи как причины необоснованного решения.

Из этого можно сделать вывод, что Верховный Суд предполагает возможность увольнения судьи с должности за нарушение присяги только при условии признания принятого им решения незаконным в судебном порядке и доказательства его вины в принятии незаконного решения путем установления соответствующим (но возникает вопрос, каким) органом преступного умысла или грубой небрежности. Однако, такой вывод представляется безосновательным, исходя из следующего. Преступный умысел или грубая небрежность судьи при принятии решения означают ничто иное, как совершение преступлений, предусмотренных ст. 375 Уголовного кодекса, а совершение преступления является самостоятельным основанием для увольнения судьи. Значит, при установлении таких обстоятельств возникает новое основание для увольнения (а не «за нарушение присяги»).

Увольнение за нарушение присяги связывается с нарушением судьей оговорок, определенных в тексте присяги, к которым отнесены нарушения как правового содержания (связанного или не связанного с непосредственным выполнением обязанностей судьи), так и нравственных норм. Об этом говорит и сам ВСУ, ссылаясь на соответствующие нормы законов «О судоустройстве и статусе судей» и «О Высшем совете юстиции». Таким образом, увольнение за нарушение присяги невозможно без отмены принятого судьей решения и установления его вины в совершении уголовного преступления. Исходя из вышесказанного, аргументацию ВСУ о несоответствии п. 13 ч. 2 ст. 3 Закона ст. 126 Конституции нельзя считать достаточной.

В обосновании несоответствия ч. 3 ст. 3 Закона положению ч. 1 ст. 8 Конституции ВСУ ссылается на наличие двух законов, касающихся ответственности судей (о люстрации и о восстановлении доверия к судебной власти), и говорит о возможности ответственности судьи по двум законам за одни и те же решения (т.е. двойной ответственности), что, по его мнению, противоречит принципу правовой определенности как составляющей верховенства права. Однако, анализ ч. 1 ст. 3 Закона «О восстановлении доверия…» и ч. 3 ст. 3 Закона «Об очищении власти» частично свидетельствует о разных предметах их регулирования — общим является только принятие судьями решений об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей и вынесение обвинительных приговоров и оставление их без изменений. Кроме этого, согласно Закону «Об очищении власти», другие законы применяются в части, не противоречащей ему, т.е. Закон «О восстановлении доверия…» в части, противоречащей Закону «Об очищении власти», не может применяться. Закон «О восстановлении доверия…» определен как закон временного действия и уже не действует, поскольку полномочия Временной специальной комиссии по проверке судей истекли 12 июня 2015 года.

Наличие двух противоречивых законов относительно одного предмета регулирования не может быть основанием для признания одного из них неконституционным; не является предметом рассмотрения Конституционного Суда, а проблема устранения противоречий должна решаться Верховной Радой.

Согласно положению ч. 1 ст. 61 Конституции о невозможности повторного привлечения лица к юридической ответственности одного вида за одно и то же правонарушение, которая является нормой прямого действия, орган или должностное лицо, которое применяет закон, должны действовать именно с соблюдением этого положения. Фактически, ВСУ проблему повторного привлечения судьи к юридической ответственности и неконституционности ч. 3 ст. 3 Закона сводит к применению двух разных по содержанию норм Конституции — ч. 1 ст. 61 и ч. 1 ст. 8», — подчеркнул экс-председатель Конституционного Суда.

Подробно об ожиданиях и реальности люстрации в Украине читайте в статье «Есть ли будущее у люстрации?».