Задушить свое счастье шнурком от кросовок

В детстве взрослые прививают нам чувства доброты и любви к ближнему, пытаются открыть глубины вечных ценностей: дружбы, верности, совести... Список этих добродетелей зависит от уровня зрелости и глубины мировоззрения самого взрослого. Проходит время, мы взрослеем и, оглядываясь, задаем себе вопрос — а где все то, о чем нам рассказывали в детстве, где эти замечательные «высокие» чувства и «happy end»? Как тут быть? Неужели с первых шагов ребенку нужно показывать все ту мерзость и негативные проявления жизни, но с благородной миссией, чтобы малыш избежал этого в будущем? Безусловно, нет. Надо заметить, что, в одночасье открыв все реалии жизни маленькому человечку, мы можем вообще лишить его будущего или сделать психически неуравновешенным. Суть заключается в том, что каждому возрасту соответствует свои методы и степень познания окружающего мира. Не будем многословными и найдем ответ в конкретной жизненной ситуации.

20 апреля 2009 г. недалеко от села Магала Новоселицкого района был обнаружен труп. В процессе оперативных и следственных действий установлено, что пострадавший — 44-летний Степан В. Экспертиза, проведенная на месте происшествия, подтвердила, что смерть наступила в результате удушья… шнурком от кроссовок. Через некоторое время в соседнем селе был найден автомобиль потерпевшего с явными следами механических повреждений. Следователи терялись в догадках, кто мог быть причастен к убийству мужчины? Ни одна из предполагаемых версий не имела логического обоснования. Версия ДТП? А каким образом труп с признаками удушья оказался почти на двухкилометровом расстоянии от места автомобильного происшествия? В ходе следствия выяснилось, что из автомобиля пропала значительная сума денег и ценные вещи. Возможно, это послужило мотивом для убийства? Вопросов было больше чем ответов. Начался долгий и кропотливый процесс возобновления хронологии событий. Первоначально следователи решили собрать информацию о том, каким человеком был Степан В. и кто из его окружения мог быть потенциальным врагом.

«Уж очень умелый был парень. Все починит, всегда поможет. И как такое могло случиться? Не знаю. Говорили ему, не доведет тебя до добра эта девица…», — сетовала соседка Катерина Валерьевна. Следователи не сразу обратили внимание на эту значимую деталь. До этого каждую версию, которая возникала, связывали с холодным расчетом односельчан и их желанием посягнуть на материальные блага убитого. Но, как выяснилось, в селе Степан имел безукоризненную репутацию и авторитет. Казалось, что у этого человека не было недоброжелателей и ни у кого не возникало желания свести счеты с его жизнью. Тогда следователи решили копнуть глубже. Оказалось, что потерпевший имел изъян: не мог пропустить мимо ни одной юбки, был очень любвеобильным человеком. Семьи у него не было, поэтому и коротал время в женском обществе. Внимание следователей привлекло высказывание соседки Катерины. Следователи заново допросили свидетеля, и выяснилось, что в последнее время Степана замечали в обществе молодой девушки Ани. Наверняка, это этот факт никого не смутил, если бы не возраст новой пассии Степана. Молодая пассия больше походила на девочку, которая очень активно пыталась примерить на себя образ взрослой женщины: высокие каблуки, яркая помада и вызывающее поведение. Мудрая соседка не раз предупреждала Степана, что все «амурные дела» с девушкой, которая в дочери ему годилась, не принесут добра ни ей, ни ему. И дело тут даже не в возрасте.

У Ани была сложная биография и не очень хорошая репутация в селе. 16-летняя Аня училась в школе-интернате. Родителей она почти не знала. Скупые воспоминания о детстве сводились к картинам, в которых маленькая беззащитная девочка просит отца почитать затертую до дыр книжку со сказками, а отец отталкивает ее, отдавая предпочтение граненому стакану. Мать в соседней комнате предается утехам с собутыльником отца. Маленькая девочка запирается в комнате и плачет. Плачет до тех пор, пока от нервных судорог не сведет лицо. Дитя, измученное голодом, холодом и безразличием, вынуждено бродить по вокзалам, рынкам в поисках еды и капельки внимания, которое может дать случайный прохожий, но не родители. Взрослея, Аня формировала представление о жизни, основываясь на примере своей семьи. Она затаила ненависть к людям, и главной книгой ее жизни стал «кодекс чести уличной жизни». В десять лет она попадает в интернат. Предполагалось, что здесь, в интернате, начнется все по-новому. Но Аня уже имела четкое представление о жизни. Напряженная работа с психологом и с педагогами не давала позитивных результатов.

Первый раз она сбежала из интерната в 12 лет. Внутренний протест, желание вернутся к дворовому образу жизни? После первого побега последовал второй, третий, но все они заканчивались тем, что Аню возвращали в стены интерната. Вскоре Аня поняла, что можно пойти другим путем и выбраться из заточения навсегда, при этом продемонстрировав свою самостоятельность и зрелость. Подтолкнул ее на эту мысль случай. Она познакомилась со Степаном. Он видел в ней чистое, ангельское создание, а она в нем — кошелек и способ убежать от реальности. Степан знал всю ее предысторию и чувствовал ответственность за Аню. «Если не я, то кто?» — спрашивал он себя. Аня, в свою очередь, при любой возможности говорила об их отношениях, но при этом не уточняла ни имени Степана, ни его личностных качеств. Зато с упоением сообщала о его иномарке и хорошем доме. Приоритеты девушки были понятны. Ане и не требовалось уточнять, что же это за тайный поклонник, ведь село — не город, все на виду. Но Степан был глух и думал, что все завидуют их счастью. Не долго длилась эта идиллия.

Однажды вечером они на машине возвращались домой. Аня устала и прилегла на заднее сиденье. Степан начал разговор, что, мол, ей надо сейчас много читать, заниматься, чтобы в следующем году поступить в столичный вуз. «Ты же у меня умница. Не переживай, все будет хорошо!» «Степан, что «пластинка заела»? Поступай, поступай. А может, не хочу. А то, что все будет хорошо, я и без тебя знаю. С тобой или без, но будет…» «Что, что ты сказала? Без меня?» — в недоумении переспросил Степан. Он свято верил, что ему послышалось, но, увы… Степан остановил машину. Поле, вокруг ни души. В машине темно и тихо. Тишь изредка прерывают тяжелые, отрывистые вздохи Ани. «Почему ты остановился?» — спрашивает она сквозь стиснутые зубы. В ответ молчание. «Молчать хочешь, ну тогда молчи… вечно». Аня буквально срывает с обуви некрепко завязанный шнурок, накидывает его на шею Степану и начинает душить с необыкновенной яростью. Не понятно, откуда в хрупкой девушке взялась такая дьявольская сила. Степан отчаянно мечется в кресле, шнурок, придавливающий его к спинке сиденья автомобиля, беспощадно стискивает горло, в глазах темнеет.… Все. В теле еще теплиться кровь, но пульса нет. Аня выходит из машины и хочет бежать. Но куда? Поле, дороги не видно, и до рассвета далеко. Дикий план посетил ее задурманенное сознание. Она возвращается к машине, открывает дверь, шарит в карманах убитого Степана, деньги и телефон забирает, труп пинками выталкивает из машины. Закрывает дверцу автомобиля, заводит машину. Через две минуты она в пути. Бездыханное тело Степана осталось лежать на пустой холодной дороге.

Аню бросает то в жар, то в холод. Она только что убила человека. Вдруг страх сменяется ликованием — теперь она владелица всего того, что ей надо было от Степана: машина, деньги и дом. В таких «радужных» мыслях Аня не справляется с управлением и на скорости врезается в дерево. Девушка отделалась легким испугом. Достает краденый телефон и снимает на камеру разбитую вдребезги машину. «Будет чем похвастаться перед своими», — думает она. Тяжело представить, что в такую минуту творится в сознании человека. Насколько надо поддаться сумасшествию, чтобы в этот момент думать, что будешь гордиться сделанным? Аня восприняла случившееся, как окончательный показатель победы. Но победы над кем, и за что она боролась — нам не понять. Через четыре дня девушку нашли в Виннице. Подозреваемая арестована. Возбуждено дело по части 2 статьи 115 УК Украины, которая предусматривает наказание от 10 до 15 лет лишения свободы, или пожизненное заключение.

Аня росла как сорняк, впитывала все, что видела вокруг. А видела она жестокость, безразличие и боль. Так можем ли мы винить ее за то, что в жизни она руководствовалась этой же разменной монетой? Каждый ответит на этот вопрос сам.

Дарья Малиновская

«Судебно-юридическая газета»