Конкурс в Верховный Суд глазами судьи Владимира Петренко

Яна Собко,

«Судебно-юридическая газета»

О деталях конкурса на должности судей кассационных судов в составе Верховного Суда в эксклюзивном интервью рассказал «Судебно-юридической газете» судья Киевского районного суда города Одессы Владимир Петренко. 

На данный момент процесс отбора кандидатов в судьи Верховного Суда находится в активной стадии.

Как известно, Высшая квалификационная комиссия судей (далее — ВККС) завершила рассмотрение документов кандидатов на должности судей нового Верховного Суда. Всего о намерении поучаствовать в конкурсе на должности судей заявили 1436 претендентов, а документы подали только 846. После проверки документов к следующему этапу — специальной проверке и собственно конкурсу — были допущены только 653 претендента.

В ближайшее время начнутся следующие етапы конкурса, а это означает, что совсем скоро можно ожидать на новый состав Верховного Суда.

О том, каким должен быть будущий судья Верховного Суда, как обеспечить прозрачность конкурса, о критериях добропорядочности и профессиональной этики, а также о других деталях конкурса в эксклюзивном интервью «Судебно-юридической газете» рассказал  к.ю.н., доцент, доцент кафедры права интеллектуальной собственности и корпоративного права НУ «ОЮА», судья Киевского районного суда города Одессы Владимир Петренко.

—  В чем, по Вашему мнению,  должно заключаться принципиальное отличие между судьей нынешнего ВСУ и нового Верховного Суда?

— Принципиальная разница между судьей действующего ВСУ и нового ВС будет состоять в том, что судьей нового ВС может стать лицо, которое ни дня в суде не работало, и, вполне возможно, что за всю свою жизнь ни разу в суде не побывало. Поздно говорить, насколько целесообразным было закрепление на конституционном уровне положения о возможности назначения судьей ВС ученого со стажем научной деятельности свыше десяти лет, ведь изменения в Конституцию уже приняты именно в такой редакции. Теоретически судьей ВС может стать ученый, который читал лекции, вел практические занятия в вузе, был участником конференций, но никогда в глаза не видел материалов гражданского или уголовного дела. Безусловно, его теоретическая подготовка будет на высоком уровне, но насколько он будет компетентен в решении практических вопросов судопроизводства? Он совершенно не будет знать специфику и проблемы, с которыми сталкиваются судьи в суде первой или апелляционной инстанции.

Кроме этого, нельзя забывать о том, что ученые, в особенности с большим стажем работы, всегда являются специалистами в достаточно узкой отрасли права. Например, профессор, доктор юридических наук, проработавший всю жизнь на кафедре трудового права, совершенно не будет ориентироваться в вопросах уголовного, административного или хозяйственного права. При этом именно судьи и адвокаты ежедневно разбирают самые разнообразные и сложные жизненные ситуации.

Очень надеюсь, что члены ВККС, предоставляя рекомендации о назначении судьей ВС ученого, отдадут приоритет правоведу с практическим опытом работы.

— Как обеспечить прозрачность конкурса, в частности, относительно ученых и адвокатов, по которым сейчас меньше информации, чем о действующих судей?

— Обеспечить прозрачность конкурса в отношении адвокатов и ученых можно только одним способом — широким освещением проведения конкурса в СМИ с привлечением общественности. А в том, что к этому конкурсу будет привлечено пристальной внимание общественности, сомневаться не приходится.

Я был противником допуска для участия в конкурсе на должность в высшую судебную инстанцию не судей. Несложно прогнозировать, что именно судьи действующего ВСУ, согласись они участвовать в конкурсе, показали бы наилучшие результаты собеседования и тестирования. За время их работы через ВСУ прошли десятки тысяч дел, а это колоссальный опыт работы. Ни один адвокат, ни самый именитый ученый не могут похвастаться даже десятой долей такого разностороннего опыта. Не сомневаюсь, что результаты конкурса это покажут слишком явно, чтобы их можно было исказить.

Более того, способ жизни и имущественное положение каждого судьи в нашей стране в течение последних пяти лет буквально «вывернуто наизнанку», чего не скажешь об адвокатах и ученых.

Открытым остается вопрос: каким образом адвокату подтвердить факт своей 10-летней практической деятельности? У меня есть много знакомых, получивших свидетельство на занятие адвокатской деятельностью более 20 лет назад, но за это время совершенно не реализовавших себя в профессиональной сфере. Они занимались бизнесом или были домохозяйками, но в любом случае находились очень далеко от суда и от юриспруденции в целом.

— Каким образом можно оценить соответствие будущего судьи ВС критериям добропорядочности и профессиональной этики?

— Вопрос критериев оценки кандидатов на предмет добропорядочности и профессиональной этики остается одним из самых спорных. И здесь снова выигрывают действующие судьи, чью добропорядочность и профессиональную этику члены ВККСУ смогут легко оценить, всего лишь проанализировав их личные дела, где содержатся все данные о показателях их работы, количестве отмененных решений, обоснованных жалоб на этику поведения в процессе и повседневной жизни, упоминаний в СМИ, оценив их имущественное положение и источники его формирования. В конечном итоге, можно просто открыть реестр и прочитать все решения этого судьи, а также оценить их на предмет обоснованности, логичности выводов, изложения обстоятельств дела и применения норм права.

Каким образом можно оценить добропорядочность и профессиональную этику адвокатов и ученых? С адвокатами вопрос оценки решится немного проще, т.к. часть (подчеркнем — лишь часть) информации можно получить, обратившись в соответствующие квалификационно-дисциплинарные комиссии адвокатуры, но как оценивать ученых? По комментариям студентов в Интернете об уровне знаний и поведении на экзамене во время сессии?

— Есть ли риск, что профессиональные «притирки» между учеными, адвокатами и судьями могут помешать быстро сформировать слаженный коллектив ВС (ведь на ВС возложена задача по формированию единой судебной практики)?

— Риск отсутствия взаимопонимания и согласия среди новых судей ВС остается слишком большим. Судья, проработавший 10-15 лет в апелляционной инстанции, а потом — в коллегии ВСУ, понимает, что такое командная работа; он сумеет настоять на своем, убедив коллег в правоте своих мыслей, но вместе с тем сможет и изменить свою позицию, если услышит конструктивную и обоснованную критику.

Именно у адвокатов и ученых привычка до последнего доказывать свою правоту доведена до уровня безусловного рефлекса. Это неотъемлемая часть их работы. Они просто физически не сумеют согласиться с оппонентом, услышав противоположную правовую позицию. Это «хлеб» адвоката — до последнего доказывать свою правоту в суде, осознавая даже ошибочность своих суждений. А с учеными ситуация еще хуже. Будучи сторонником какой-то научной концепции или идеи, они никогда ей не изменят. За всю историю известны единичные случаи. Неоднократно я становился свидетелем научных баталий такого уровня напряженности, что по сравнению с ними правовые споры в рамках коллегии судей, скажем апелляционной или кассационной инстанции, могли показаться разговором старых приятелей на уик-энде. Так о каком консенсусе может идти речь в коллегиях нового ВС? Его достижение будет очень проблематичным.

Кроме этого, как бывшие адвокаты и ученые планируют изготовлять тексты судебных решений, если они никогда раньше этого не делали? У них просто никогда не было такого опыта. Они будут учиться на решениях Верховного Суда? Вы представляете себе качество этих решений? Или всю работу по изготовлению текстов решений планируют возложить на помощников? Судья, который не пишет сам тексты решений, — не судья. Он просто обязан это делать! Хотя бы часть своих решений нужно писать самостоятельно.

— Кого из Ваших коллег Вы хотели бы видеть в должности судьи ВС? Почему Вы не претендовали на должность судьи ВС?

— Среди судей ВС я хотел бы видеть именно судей, прошедших все ступеньки судебной карьеры, понимающих суть и специфику работы судьи и не запятнавших себя постановлением сомнительных решений и способных объяснить источники происхождения своего имущества. Они должны иметь безупречную репутацию. Такие судьи не просто есть — их, к удивлению многих СМИ, подавляющее большинство.

Мой научно-педагогический стаж составляет 15 лет. Я продолжаю читать лекции и руководить аспирантами после того, как одел мантию. Очень люблю преподавательскую деятельность и не смог от нее отказаться, даже несмотря на чрезмерную нагрузку  по основному месту работы. Я мог бы участвовать в конкурсе на должность судьи ВС, но не буду этого делать. Помимо семи лет работы в суде первой инстанции, нужно как минимум столько же проработать в апелляционной, чтобы задуматься о конкурсе в Верховный Суд. Работа в нем подразумевает слишком высокий уровень ответственности, к которому нужно серьезно готовиться. Может быть, лет через 10.

 Следите за самыми актуальными новостями в наших группах в Viber и Telegram.