Ирина Калинская ? судья из телеэкрана

Зрителям нравятся судебные шоу. Ведь в них всегда присутствуют неподдельные эмоции, понятные каждому. Семейные споры, раздел наследства, криминальные разборки, мошенничество, ревность и предательство – все это сцены из реальной жизни. А потому вдвойне интересно посмотреть, сидя в кресле перед экраном ТВ, чем же закончится та или иная история в суде. Однако телевизионный суд отличается от настоящего именно тем, что он телевизионный. Это значит, что для передачи важнее, чтобы зрителю было не только интересно, но и познавательно, чтобы не хотелось переключить канал. К примеру, в жизни в суде редко шумят, судья это сразу пресекает, а в судебных шоу это допускается, поскольку они передают не только сухие обстоятельства, но и характеры, судьбы. Тогда программа становится более человечной и понятной. О нюансах работы «телесудьей» «Судебно-юридической газете» рассказала известный адвокат Ирина Калинская.

– Ирина Михайловна, Вы телевизионный судья со стажем. Сначала участвовали в телепрограмме «Семейные дела с Ириной Калинской» («1+1»), теперь – в телепрограмме «Судебные дела. Преступление и наказание» («Интер»). Как родилась эта идея, и как она начала воплощаться?

– В самом начале проект «Семейные дела» запускала российская команда с продюсером-американцем, именно им принадлежит идея создания телевизионного суда на канале «1+1». Как вы помните, первым судьей в этом шоу выступал Игорь Годецкий, но затем продюсеры захотели найти женщину-ведущую, которая смогла бы «судить» в семейных делах. На эту вакансию проводился большой кастинг, в нем пробовались известные лица юридического мира нашей страны. Мне трижды предлагали пройти кастинг, но у меня все не хватало времени это сделать. К тому же на тот момент я работала в Администрации Президента, т.е. госслужба тем более не позволяла заниматься чем-то другим, помимо основной работы.

Однажды мне позвонил Игорь Годецкий, с которым мы всегда были хорошими друзьями, и просто попросил прийти к нему на съемку и посмотреть сам процесс. Тогда просто сошлись звезды: я шла на день рожденья к одному хорошему знакомому (сейчас он известный политик), хорошо выглядела, и по дороге зашла на съемочную площадку к Игорю Годецкому. Там меня без какой-либо предварительной подготовки «подсняли», т.е. посмотрели, как я выгляжу на телекамеру в роли ведущей-судьи. Ответа я ждала долго, уже и забыла про этот кастинг, и только через три месяца пришел ответ. Игорь сам позвонил мне и сказал, что в Москве приняли решение утвердить на этот проект мою кандидатуру. С тех пор и начались съемки.

Безусловно, мне было очень приятно, что создатели телешоу выбрали именно меня на место судьи в этом проекте. Еще хочу сказать огромное спасибо Александру Окису – на тот период он был моим руководителем на госслужбе. Помню, когда я сомневалась, стоит ли идти работать на телевидение, он посоветовал: «Политика так нестабильна. Кино, пожалуй, будет стабильнее». Поэтому Александр Ярославович, можно сказать, мой крестный папа в этом вопросе, я ему очень благодарна. Впоследствии, когда запускался проект по уголовным делам, я его порекомендовала туда в качестве судьи, и теперь мы стали коллегами (улыбается).

– Почему вы ушли из проекта на «1+1»?

– Знаете, мы все привыкаем работать в определенном коллективе, а я вообще человек командный, неконфликтный. Поэтому когда в команде меняют людей по непонятным для меня причинам, то я из такой команды ухожу. Случилось так, что в «Семейных делах» продюсеры приняли решение и без моего ведома начали менять некоторых людей. Поэтому в таком коллективе мне стало некомфортно работать, и, не будучи капризным человеком, я сразу честно сказала, что ухожу из такой команды. Плюс тогда все обстоятельства способствовали такому решению: мой контракт закончился, канал перепродавали, менялись собственники и продюсеры. К тому же в то время другая телекомпания начала снимать программу по уголовным делам и мне сразу предложили там работать. Однако по контракту с «1+1» у меня обязанность еще 6 месяцев нигде не сниматься, поэтому раз уж дал слово – держи, и я полгода нигде не снималась, а после этого дала добро на участие в шоу по уголовным делам на телеканале «Интер». И вот я опять на экране.

– На что Вы стараетесь делать акцент в телевизионном суде?

– В своих телепередачах, будучи судьей на экране, я всегда стараюсь привнести элемент психологии. Я обожаю уголовный процесс, поэтому в своих шоу всегда стараюсь доносить до общества и до всех профессиональных судей, что за каждым делом, особенно уголовным, стоит судьба не одного человека. В суде решается судьба не только подсудимого, но и всех его родственников и потерпевших, их родственников и детей. Кроме того, судимость — это пятно не на одно поколение членов семьи. Поэтому мне хочется, чтобы больше судей обращали внимание на субъективную сторону преступления, прежде чем выносить обвинительный приговор. Я, например, долго копаюсь в том, что послужило мотивом совершения преступления, зачем человек это сделал, был ли у него корыстный умысел?

Думаю, что если человека помиловать за совершение преступления сегодня, то в будущем для него создастся хорошая превентивная мера, т.е., по сути, ты убережешь его от последующих преступлений. Потому что, к сожалению, 70% людей, которые хоть раз побывали в тюрьме, повторяют эти преступления снова и снова. В наших колониях ужасные условия пребывания. Кто уже там побывал, тот по-другому смотрит на все общество. Поэтому, если ты приговариваешь человека к заключению, будь готов, что потом он станет обозленным, с совершенно иной ментальностью.

– Откуда берутся темы для телепередач?

– Нам приходит очень много писем, присылают или приносят и отдают нашим администраторам с просьбой оказать юридическую помощь в определенных проблемах. Это определенный сигнал общества, что судебная система не справляется. Иногда люди даже присылают оригиналы документов, лишь бы получить полную консультацию и помощь в своем вопросе. Априори у людей есть выигрышные дела, но ситуация часто слишком запущена – проиграна первая инстанция, причем по-глупому. Иногда человек сам виноват, что не принес в суд необходимый документ. Де-юре человек проиграл, сроки все пропущены, и здесь только наша телепрограмма может обыграть его ситуацию и вынести справедливое решение.

Мы показываем все истории из реальной жизни, но часто они миксуются, создается собирательный образ, ведь это все-таки телевидение. Чтобы иметь хорошие рейтинги для программы, сценаристы собирают всю почту, определяют тематику большей части писем и, исходя из этого, формируется концепция шоу на ближайший месяц.

– Откройте тайну, кем на самом деле являются люди, которых мы видим на экране?

– Идеальный вариант, конечно, а это было всего несколько раз, когда полностью брали дело от А до Я, как оно описано в письме. Но это крайне сложно сделать. Что касается съемок, то прежде всего для телешоу мы приглашаем лиц, которые пишут нам письма, но при этом нужно, чтобы они были «игровыми», т.е. чтобы на экране они выглядели хорошо. Сначала мы общаемся с ними, и если они нам подходят, т.е. не боятся камер, могут разговаривать, и они вообще приехали (!), то передача снимается полностью по их истории. Но проблема часто возникает в том, что очень многие боятся приезжать на съемки, некоторые люди пишут только для того, чтобы их село узнало об их проблеме. Или бывают ситуации, что только одна сторона приедет, а другая – нет, и все, картина дела теряется. Если пары нет, то создается уже микс из нескольких писем. Иногда вызывают людей, которые не актеры, но они пережили что-то похожее и могут эти эмоции показать на экране.

У нашей съемочной группы есть твердое табу – не приглашать актеров, потому что человеческие эмоции ценнее во сто крат, чем эмоции сыгранные, актер покажет это красиво, но это будет актер. Однако здесь появляется сложность техническая, потому что не актер никогда тебе дважды не сыграет. В связи с этим мы работаем практически в режиме прямого эфира, т.е. снимаем программу полностью за один раз.

И еще. На протяжении всей программы никто не знает, какое я решение вынесу. Это правда. В каждом отдельном случае есть своя уникальная канва дела, есть какой-то приговор реального суда, но мне дают право решить, какой бы приговор вынесла я. Считаю, что в этом я не отступаю от нормы закона и принимаю решение в соответствии с буквой и духом закона. Мое решение всегда основано на том, что я вижу в процессе нашего суда: как стороны расскажут мне свою историю, такой приговор я и вынесу. В этом плане нет ничего заранее готового – это факт.

– Насколько похожи процессы на экране с реальными судебными делами в украинских судах?

– То, что это нереально, я знаю, так мне все говорят. Хотя, я хотела бы видеть в судебной системе нечто похожее на то, что я делаю на экране: чтобы с людьми корректно разговаривали, чтобы на них не кричали, не выгоняли, потому что я разное в украинских судах видела, работая адвокатом. Я понимаю, что судьи перегружены, но из-за этого часто страдают простые люди, ведь каждое дело решает чью-то судьбу.

В телешоу мы всегда действуем именно на основании закона, я выношу решение даже по некоторым статьям, которые обычно не любят прокуроры или адвокаты, но такие статьи есть, и я их использую в нашем процессе. Например, прокурор имеет право тут же в суде подать ходатайство о переквалификации преступления. В моей практике никто никогда из прокуроров такого не делал. А мы с экранов телевизоров призываем прокуроров и говорим: у вас есть такое право, используйте его!

– Ваши планы на будущее?

– Хочу в ближайшее время написать диссертацию по психологии на тему «Природа и преодоление синдрома выгорания у топ-менеджеров». Это та тема, с которой я очень хорошо ознакомилась, работая в юриспруденции. Очень важно понимать, какие цели ставит себе человек, и когда он считает их достигнутыми. Диплом психолога я, наконец, получила, теперь хочу развиваться в этом дальше, написать научную работу. Также на протяжении нескольких лет я являюсь соискателем в КНУ им. Т.Шевченко на кафедре финансового права и уже девятый год пишу там диссертацию «Аудит как финансовая форма процедуры банкротства». Но так до сих пор не могу дописать – не хватает времени.

Еще хочу родить девочку (улыбается). Ведь у меня пока есть только сын. Ну а дальше буду просто радоваться жизни!

Беседовала Алена Михайленко,

«Судебно-юридическая газета»