Право на защиту судьи в дисциплинарной ответственности глазами членов Высшего совета юстиции

Наталья Мамченко,
«Судебно-юридическая газета»

На сегодня вопрос привлечения судей к дисциплинарной ответственности вызывает чуть ли не самые большие споры, причем не только среди правовой общественности.

Представители Высшего совета юстиции отметили необходимость усиления роли адвокатуры в реализации права на обращение к дисциплинарным органам. Впрочем, подчас адвокаты требуют от Высшего совета юстиции того, чего он предоставить не может. В частности, проблема касается ознакомления заявителя и его представителя с материалами производства относительно судьи, а также запросов от адвокатов, в которых они требуют чуть ли досье на всех судей.

Напомним, что в начале 2016 года произошел скандал, связанный с предоставлением Высшим советом юстиции адвокату материалов дела судьи. Так, адвокат заявителя Роман Маселко получил право на ознакомление с дисциплинарным делом судьи Подольского райсуда города Киева Светланы Захарчук и выложил на своей странице в Facebook фотокопии ее судейской присяги и контрольной карточки — внутреннего документа Высшего совета юстиции. Ранее ознакомление адвокатов потерпевшей стороны с дисциплинарными делами судей не практиковалось. Членов Совета очень возмутил факт публикации материалов дела, и они сделали адвокату достаточно резкое замечание, обвинив его в нарушении правил адвокатской этики, а также разъяснили, что будут реагировать на публикацию материалов дисциплинарных дел судей именно как на действия, нарушающие правила адвокатской этики. Член Высшего совета юстиции Алексей Маловацкий, к примеру, отметил, что адвокатская этика не предусматривает обнародование персональных данных из любых материалов даже во исполнение требований клиента.

При этом сама процедура ознакомления заявителя с дисциплинарным делом законодательно не урегулирована: она не прописана ни в профильных законах, ни в регламенте ВСЮ, ни даже в знаковом Законе «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине». Согласно ст. 32 Закона «О Высшем совете юстиции», знакомиться с материалами проверки, предоставлять доказательства и объяснения, задавать вопросы участникам заседания, высказывать возражения, заявлять ходатайства и отводы имеют право судья, дело которого рассматривается, и/или его представитель. О правах заявителя речь не идет.

Как отметил Алексей Муравьев, характер дисциплинарной процедуры имеет некоторые особенности, связанные с реализацией прав ее участников: «Если дисциплинарное производство возбуждается по заявлению лица, то дальнейший его ход мы расцениваем как публичный процесс, и отзыв заявителем его заявления не влечет прекращение производства». И задекларированная состязательность процесса, по его словам, также имеет свои особенности. С одной стороны, заявитель — участник процедуры, и процедура состязательная, с другой (и это отвечает международным стандартам) — информация, собранная о судье во время дисциплинарного производства, должна иметь определенный ограниченный доступ. «Мы собираем как кадрово-учетную информацию, так и конфиденциальную, поэтому может ли заявитель получить к ней доступ — вопрос очень актуальный и достаточно острый. На сегодняшний день мы пытаемся решить его локальными актами Высшего совета юстиции, но слышим нарекания со стороны участников процесса», — отметил замглавы Совета.

Как подчеркнули члены Совета, единого документа, который регулировал бы порядок доступа к информации, нет. Есть лишь перечень сведений, которые составляют служебную тайну, и порядок доступа к персональным данным. Поэтому, они стараются буквально «вручную» закрыть информацию, которая касается персональных данных: места проживания судьи, состава семьи и т.п.

«После подачи заявления заявитель еще не может получить доступ к материалам дела. Если Высший совет юстиции приходит к выводу, что есть признаки дисциплинарного проступка, то он принимает решение открыть дисциплинарное производство, и на этой стадии заявитель уже может получить доступ. После принятия решения о привлечении к дисциплинарной ответственности доступ к материалам дела имеет судья, который может обжаловать это решение. Что касается ознакомления с ним заявителя, то мы считаем, что вся собранная информация содержится в решении Высшего совета юстиции. Если принято решение об отказе в открытии дисциплинарного дела, то доступ также ограничен, поскольку закон не предусматривает обжалования, а другой законной цели для открытия материалов не указано», — подчеркнул Вадим Беляневич.

«Фигура заявителя важна на первоначальном этапе для открытия производства. Хочу обратить внимание, что в данном случае закон не говорит о защите прав заявителя или кого-то другого. Собственно, защищается публичный порядок. Поэтому, после открытия производства фигура заявителя уходит на второй план, а на первый план выходит реализация дисциплинарным органом его полномочий: проведение проверки, принятие решения об открытии дисциплинарного дела. Очень важно дать судье право высказаться, ведь в ином случае это может стать аргументом в Европейском суде по правам человека», — добавил он.

По его словам, состязательность — это инструмент достижения определенного результата. «Совет рассматривает все ходатайства и обращения. Но то, что я пока вижу в ходе нашей работы: заявитель или его представитель просят материалы дела с тем, чтобы что-то добавить и дать оценку нашей работе, дискутировать с заключением члена Высшего совета юстиции-докладчика. Это возмущает Совет», — подчеркнул Вадим Беляневич.

Что касается свидетелей в процессе дисциплинарного производства, то члены Высшего совета юстиции отметили, что по закону их нельзя привлечь к ответственности за неправдивые показания, поэтому предоставлять всем свидетелям право высказаться, а потом аргументировать в решении, почему их пояснения не приняты во внимание, проблематично.

В целом представители Совета подчеркнули, что сегодня обращение в Высший совет юстиции воспринимается, в основном, как способ пересмотреть судебное решение. «Некоторые адвокаты не скрывают, что будут использовать обращение в Высший совет юстиции для попытки пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Но когда адвокат, ссылаясь на договор с клиентом, составленный в феврале 2014 года (и этот клиент у нас в перечне заявителей не числится), требует информацию на две трети состава Высшего спецсуда за весь период деятельности Совета на предмет того, поступали ли жалобы, о чем и каковы результаты их рассмотрения, то возникает вопрос: какая заинтересованность в этом его клиента и как его поручение связано с целью такого обращения?», — задался вопросом Алексей Муравьев.

Также члены Высшего совета юстиции отметили, что некоторым обращениям адвокатов не хватает обоснований. «Мы не пытаемся быть адвокатами судей, но необходимо приводить в обращении конкретные факты и аргументацию, а не просто указывать, что судья подорвал доверие к судебной системе», — подчеркнул замглавы Совета.

Представители адвокатуры, со своей стороны, отметили, что их волнует вопрос, почему Высший административный суд не допускает заявителей в делах об отмене решений Высшего совета юстиции и Высшей квалификационной комиссии судей. Ведь, по их мнению, имеют значение и те факты, которые известны только заявителю.

Подробнее о работе Высшего совета и дисциплинарной ответственности судей в Украине читайте в статье «Высший совет юстиции – не адвокат для судей и не защитник для заявителей».