?Давайте не будем демонизировать суды?

Народный депутат, юрист и адвокат Сергей Власенко сегодня является одним из тех немногих парламентариев, которые пытаются привнести в заседания Комитета ВР по вопросам правосудия толику профессионального диспута. Насколько это ему удается? Не сожалеет ли он о том, что покинул адвокатскую практику ради неизвестного политического будущего? И какое самое слабое место украинской Фемиды? Обо всем этом депутат рассказал в эксклюзивном интервью «Судебно-юридической газете»

– Членом Комитета по вопросам правосудия Вы стали совсем недавно. Каковы Ваши впечатления от его работы?

– К сожалению, Комитет правосудия сформирован таким образом, что наблюдается значительный дисбаланс в составе депутатов, представляющих коалицию и оппозицию. У оппозиции нет возможности проводить свои решения через Комитет, и зачастую многие разумные идеи не воспринимаются только потому, что их инициаторами выступают представители оппозиции. Ярким примером тому было обсуждение законопроекта о судоустройстве и статусе судей, а также поправок к нему. Этот проект является ключевым в системе формирования судебной системы, наделения полномочиями, выстраивания структуры судов, внесений изменений в процессуальный кодекс. И при этом он рассматривался в «полусмешном» режиме, когда ни одна поправка глобально не обсуждалась, решения просто штамповались. Председатель Комитета, опустив голову, просто зачитывал поправки и, даже не поднимая глаз, объявлял результаты голосования, ведь и так было понятно, что будет 15 «за» и 2 «против». Лишь некоторые не принципиальные но очевидно разумные поправки предложенные оппозицией были восприняты. Не воспринималась и позиция судей, которые присутствовали и пытались возразить. К сожалению, можно констатировать, что работа Комитета начала носить политически заангажированный характер. Я выступал по 80% своих поправок, пытался аргументировать, воззвать к разуму, профессионализму, даже понимая, что мое мнение не будет поддержано. В Комитете нет желания проводить дискуссию, есть некая эйфория от того, что есть необходимые голоса для принятия любых решений. Это абсурд! Таким образом можно «доприниматься» не понятно до чего.

Также хочу заметить, что примерно такая же позиция в последнее время начала доминировать в Комитете при обсуждении представлений ВСЮ об увольнении судей, когда во главу угла ставится не профессиональные вещи, а политические. Например, можно долго спорить о роли судьи Бачуна, его статусе, действиях и бездействиях, но при этом основные обвинения в отношении него строились лишь на том, что он якобы летал самолетами, какими-то чартерами, что так и не было доказано! Я его не защищаю, я пытаюсь просто разобраться в этой ситуации объективно. Каким образом частная жизнь судьи Бачуна соотносится с его судейскими действиями?! Если мы говорим о нарушении присяги судьи, то обсуждаться должны лишь действия, связанные с судейской деятельностью, и никак иначе. Либо докажите, что это он получил и использовал незаконно деньги, либо то, что он совершал нарушения как председатель суда или как судья. Но таких доказательств на заседании комитета предоставлено не было!

Комитет ВР по вопросам правосудия на сегодня не в состоянии занять принципиальную позицию в отношении того, что ВСЮ позволяет себе давать оценку судебным решениям, которые были либо подтверждены вышестоящими судами, либо являются действующими судебными решениями, вступившими в законную силу. Простите, а что такое Высший совет юстиции?! Они что – следственный орган?! В Комитете не хватает голосов, чтобы дать всем этим вещам принципиальную оценку. Кроме того, членами Комитета являются, в том числе, и некоторые члены ВСЮ, что тоже накладывает определенный отпечаток. Итог – на сегодняшний день есть тенденция к прекращению профессиональных дискуссий в Комитете по правосудию.

– По Вашему мнению, какое самое слабое место украинской Фемиды? Непрофессионализм? Коррупция? Заполитизированность?

– Украинское правосудие является отражением общества. Поскольку общество подвержено коррупции, понятно, что судебная система также подтверждена коррупции. Давайте не будем демонизировать суды. Судьи – такие же граждане Украины, как и мы с вами. Для кого-то судья – это брат, отец, сосед, они рядом с нами, их нигде не выращивают, нет инкубаторов для судей. Поэтому, пока в обществе будет двойная мораль, желание дать и взять взятку, ничего не изменится.

И чиновничество, и судьи – это все отражение нашего общества. Есть те, кто нарушает закон, есть те, кто не нарушает. Поверьте, среди судей очень много профессиональных и порядочных судей, но почему-то государство не выполняет свою функцию. Государство почему-то считает, что оно должно пропагандировать плохие примеры, ну, например, все знают судью Зварыча, но при этом мы вообще не знаем фамилии профессиональных судей.

Далее. Проблему коррупции можно решить с помощью механизма декларирования доходов судьи. И, на первый взгляд, новым законом такой механизм действительно устанавливается, однако он не будет действовать! У нас и сейчас судьи, как и все государственные служащие, заполняют декларацию о доходах, но мы прекрасно знаем, как она заполняется. Это делается, условно говоря, левой задней ногой. В результате декларация не свидетельствует ни о чем, она не проверяется и не контролируется. Кроме того, сейчас предлагается как новаторский и революционный шаг учитывать декларации членов семьи, которые проживают вместе с судьей. Но что это даст на практике? Судье достаточно будет своего сына отселить в соседнюю квартиру, оформить все имущество на него – и опять судьи будут сидеть себе белые и пушистые, а также бедные как церковные мыши! Сплошное декларирование доходов и затрат всех государственных чиновников – это единственный действенный механизм борьбы с коррупцией. Все равно рано или поздно мы к этому придем. Например, в Штатах никто не хватает чиновника за руку с криком: «Взятка!». Судьи, в теории, могут брать деньги везде и столько, сколько им хочется, только вот потратить их они не смогут. Это и есть концептуальное изменение способа борьбы с коррупцией. Давайте сделаем их затраты прозрачными и не дадим тратить. Тогда возникает вопрос, зачем брать, если ты не сможешь потратить. Как миллионер Корейко, возить по вокзалам чемодан? Так они с ума сойдут, камер хранения не хватит!

– С судебной реформой власть связывает много надежд, а как Вы думаете, что ждет судебную систему после изменений законодательства?

– Я согласен с вами в том, что у власти есть большие надежды, и эти надежды связаны с тем, что этим законопроектом выстраивается механизм, при котором власть получает тотальный контроль над судебной системой. Поскольку в соответствии с Переходными положениями этого закона Высший совет юстиции будет действовать в нынешнем составе до истечения срока полномочий членов ВСЮ. А срок полномочий заканчивается у многих из них в 2015 году. То есть соответственно еще 4–5 лет этот орган будет работать практически в том же составе, в котором он есть сейчас. Я вынужден констатировать, что ВСЮ может превратиться (и к этому есть уже тенденция) в политический орган. На сегодняшний день большинство там составляют люди, которые являются либо членами Партии Регионов, либо открытыми сторонниками этой политической силы. Именно поэтому я очень пессимистично настроен относительно результатов судебной реформы.

– С каждым днем влияние оппозиции на решение ключевых вопросов в стране и в судоустройстве в частности, становится все менее ощутимым. Вас это не пугает?

– Я считаю, что никто не должен влиять на судебную систему, поэтому то, что оппозиция перестала это делать, считаю позитивом. Осталось теперь власть заставить не влиять на судебную систему, так чтобы она (судебная система) стала действительно независима. Это с одной стороны, а с другой стороны — необходимо ввести четкие критерии ответственности судей, ведь с этим у нас имеются большие проблемы. Власть не хочет отдавать влияние, несмотря на то, что она это декларирует. У нас сейчас происходит период трансформации, и мы не всегда успеваем адекватно на это реагировать, я имею в виду общественное сознание. Смотрите: выборы прошли с нарушениями, просто эти нарушения были в другой форме, чем в 2004 году, тогда это было грубо и топорно, а в 2010 году – технологично. Вот власть и сейчас меняет механизм влияния на суды с грубых и топорных на технологичные. Внешне все будет выглядеть красиво и демократично.

– Вы пошли в политику, являясь одним из известнейших юристов Украины. Не чувствуете сожаления или, быть может, разочарования? Собираетесь ли Вы возвращаться к адвокатской деятельности?

– Возвращение в практику я не воспринимаю для себя шагом назад, точно так же, как и переход в политику – это шаг по горизонтали. Я пошел в политику, потому что на тот момент, сталкиваясь с судебной системой и понимая, что она все больше и больше становится пораженной вот теми недостатками, о которых мы говорили, я осознавал, что, будучи простым адвокатом, мне не хватает влияния, чтобы изменить систему. Я как профессионал готов искренне биться за то, чтобы система работала независимо, я считаю, что мне хватит моих навыков, мозгов и знаний, чтобы профессионально представлять интересы клиента, и я готов бороться любыми путями против тех псевдоадвокатов, которые занимаются некорректными и коррупционными вещами. Я считаю, что мне хватит ума без коррупции бороться в суде. Но в какой-то момент я понял, что статус простого адвоката мне организовывать такую борьбу не позволяет, поэтому я вынужден был уйти в политику. На сегодняшний день мой статус народного депутата меня вполне удовлетворяет. У меня нет дополнительных амбиций, но, с другой стороны, ближайшие выборы будут происходить у нас в лучшем случае в 2012 году — это достаточно большой период, поэтому давайте подождем.

Беседовала Алена Конорева,

«Судебно-юридическая