Продление срока содержания под стражей требует дополнительного обоснования, — ЕСПЧ

Европейский суд по правам человека 24 октября 2019 года рассмотрел дело Sirenko and Others v. Ukraine, которое касалось вопроса соблюдения законности и обоснованности избранной заявителям меры пресечения в виде содержания под стражей и ее чрезмерной продолжительности.

В этом деле Европейский суд, принимая во внимание схожий предмет жалоб заявителей (нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции), счел целесообразным рассмотреть их совместно в одном решении.

Обстоятельства дела

Sirenko v. Ukraine: Первый заявитель утверждал, что его содержание под стражей с 24 мая до 4 июня 2009 года, с 10 до 29 марта 2010 года и с 22 февраля до 19 июля 2011 года было произвольным, поскольку не было санкционировано решением суда.

Tsypin v. Ukraine: Второй заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей с 27 декабря 2012 года по 12 февраля 2013 года было произвольным, поскольку оно не было предусмотрено судебным решением.

Gnatenko v. Ukraine: Третий заявитель также утверждал, что его содержание под стражей с 1 по 6 декабря 2012 года и с 3 февраля до 14 марта 2013 года было произвольным, поскольку не охватывалось решением суда. Кроме того, он утверждал, что его содержание под стражей было основано на решении суда, которое не содержало никакой мотивации.

Мнение ЕСПЧ

ЕСПЧ отметил, что уже рассматривал аналогичные ситуации в других делах против Украины и признал их несовместимыми с принципами правовой определенности и защиты от произвола в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции.

Суд подчеркнул, что в соответствии с украинским законодательством лишение свободы без обоснованного судебного решения было возможно только в некоторых случаях.

К примеру, в деле Макаренко против Украины было определено, что, согласно национальному законодательству, следователь может арестовать человека, если последний был пойман во время преступления, был указан очевидцами или потерпевшими как правонарушитель или имел явные следы преступления на его лице или одежде.

Любая другая информация, являющаяся основанием для подозрения лица в совершении уголовного преступления, будет служить законным основанием для ареста этого человека без судебного решения, если: (а) он попытался бежать; (б) он не имел постоянного места жительства; или (c) его личность не была установлена.

Как отмечает Суд, нет никаких признаков, что какое-либо из этих оснований было применимо в данном деле.

Кроме того, судьи подчеркивают, что в первых постановлениях национальных судов причиной заключения под стражу являлся риск побега заявителей и вмешательство в соответствующие расследования.

А также судьи ЕСПЧ обратили внимание на то, что решения национальных судов о содержании заявителей под стражей были сформулированы в общих чертах и ​​содержали повторяющиеся фразы. Суды не провели надлежащую оценку фактов, имеющих отношение к вопросу о необходимости такой меры пресечения, на соответствующих этапах разбирательства.

Более того, спустя некоторое время продление содержания заявителей под стражей требовало дополнительного обоснования, но суды не предоставили никаких дальнейших доводов. За исключением решения от 11 апреля 2013 года, когда суд первой инстанции продлил срок содержания заявителя Ц. под стражей до 13 июня 2013 г., указав, что заявитель был обвинен в нескольких насильственных преступлениях.

Тем не менее, национальные власти не рассматривали какие-либо другие меры пресечения в качестве альтернативы задержанию (Осипенко против Украины).

Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский суд счел, что, не рассматривая конкретные факты и другие меры пересечения в качестве альтернативы предварительному заключению под стражу и полагаясь только на серьезность обвинений, власти продлили срок содержания заявителей под стражей по мотивам (принципам), которые нельзя считать «достаточными» и «уместными» для продления срока.

Таким образом, судьи ЕСПЧ установили нарушение п. 1 и п. 3 ст. 5 Конвенции в отношении всех заявителей.

В своем решении ЕСПЧ постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителям по 6 тысяч евро в качестве компенсации морального вреда.

Ранее «Судебно-юридическая газета» писала, где заканчивается агентурная операция и начинается провокация.